Расстроенный Дерек уже собирался уходить, когда Ханна прищелкнула языком.
— А знаете, тут есть старый профессор, друг его преподобия мистера Девона, который учился в Кембридже. Сандерс или Сандерстоун или что-то вроде этого. Не могу сказать, где он сейчас после стольких лет, но он и его преподобие учились вместе в общественной школе. Попытайтесь найти его.
Первым же поездом Дерек отправился в Кембридж. «Профессора Сандерса» могло и не быть в природе, но вдруг он существует и Анне-Лиз укрылась именно у него? И действительно, уже после обеда он нашел дом профессора Сандервиля. Закрытый плотно, как подвал банка, дом был, очевидно, пуст, и надежды Дерека опять рухнули. Снова разочарованный, он, понимая всю безнадежность ситуации, все же постучал в дверь дома на противоположной стороне улицы. Корнуолец, судя по акценту, среднего возраста мужчина открыл дверь. Когда Дерек описал профессора и Анне-Лиз Девон, человек кивнул.
— Я видел их. Четыре месяца назад они уехали в Индию. Профессор — член какого-то лондонского исследовательского общества.
Обрадованный поначалу Дерек пришел в ужас: если Анне-Лиз невозможно было найти в Лондоне, то как же найти ее в Индии?
— А вы не знаете хотя бы, в каком городе они остановились? — спросил он с отчаянием.
— Не могу сказать. Может, спросить в университете? На факультете антропологии. — Человек закрыл дверь, затем полуоткрыл. — Эта мисс Девон — настоящая красавица. Жаль, что она отправилась в такое унылое место, как Индия. — Он снова закрыл дверь.
Дерек навел справки в университете и узнал, что профессор Сандервиль является членом Королевской британской исследовательской лиги и отправился в путешествие по нескольким городам Индии, начиная с Дели. К сожалению, никто не знал его точного маршрута, поэтому поиски могут занять многие месяцы.
Дерек уезжал из Кембриджа почти в отчаянии. Вернувшись в свой дом в Лондоне уже к ночи, он прошел прямо в спальню. Там, налив полный стакан бренди, он сел на кровать. Он пил и смотрел на звезды, просвечивающие сквозь сумерки за окном. Анне-Лиз ушла, практически умерла для него. Он мог ждать год или больше, пока Сандервиль вернется в Англию, и надеяться, что Анне-Лиз возвратится с ним. Хотя Дерек был уверен: она не вернется. Она любила Индию, а в Англии ее ждут лишь унижения. Профессор же, когда вернется, может и скрыть ее местонахождение.
Сумерки были шелковыми, окутывающими, звезды — как вышитая драгоценностями вуаль. Он представил себе Анне-Лиз: ее волосы, темные, как наступившая ночь, ее глаза, яркие, как эти звезды, делающие очарование ее лица неуловимо таинственным. Мысль, что он никогда ее не увидит, делала оставшиеся дни его жизни серыми, как пыль. Ему не нужно было много пить, чтобы понять: он любит ее. Эта уверенность росла в нем, и каждый прошедший час делал утрату еще необратимее. Он принимал Анне-Лиз легко, а теперь все так безнадежно! Он нуждался в ней как поэт, хватающийся за фразу, обещающую превосходный конец его произведения. В самые мрачные часы она дала ему возможность выжить и сохранить человеческое достоинство. Аристократка или нет, она подходила ему, как будто была рождена любить его. И однако Анне-Лиз никогда не говорила о любви. Может, она просто жалела его?
