— Сегодня хорошая погода. Сейчас поедим, и ты сможешь немного поиграть во дворе.
— У сарая?
— Да, у нашего сарая.
После радостного вопля Алисы притворяться спящим было глупо. И Эркин завозился, высвобождая руки и усаживаясь.
— Сейчас, — улыбнулась Женя. — Есть хочешь?
Он кивнул.
Эркин лежал и смотрел, как она кормит Алису и одевает её.
— От сарая не уходи. Чтобы я тебя из окошка видела.
— Ага, — кивала Алиса.
— И помни: никому-никому.
— Ага.
— Иди. Как позову, сразу домой.
— Ага.
Женя вышла на лестницу посмотреть, как Алиса вприпрыжку бежит к сараю, и вернулась. Эркин встретил её улыбкой, правда, совсем не такой как когда-то. Раненая щека заставила его быть осторожным даже в этом.
— Ну, как ты?
— Хорошо. Завтра я встану.
— Завтра ты ещё будешь лежать.
Женя присела на кровать, протянула ему тарелку.
— Ешь. Сейчас молоко нагреется, выпьешь.
Посмотрела, как он осторожно, с одной стороны, жует.
— Зубы все целы?
Он кивнул и просяще посмотрел на неё. Она поняла.
— Ещё, да? — и засмеялась его просветлевшему лицу. — Сейчас принесу.
И снова Женя сидела и смотрела на него. Эркин не любил, когда следили за его едой, но её взгляд не тревожил, не заставлял заглатывать, пока не отобрали. Он мог бы съесть ещё столько же, если не больше, но просить ещё добавки не стал. Покорно подставил ладонь под таблетки. Три, как и днём. Уже без сопротивления проглотил их, и запил всё тем же горячим сладким молоком. И не серый как днём, а голубой вечерний сумрак был вокруг. Женина ладонь легла ему на левое плечо и, быстро повернув голову, он прижал её подбородком. Она не отнимала руки. Шло время, а они не шевелились. А потом Женя мягко высвободилась и встала.
— Уже поздно. Пойду Алису звать.
Он опять лёг. Лежал и слушал, как она зовёт Алису, как хлопает нижняя дверь и звякает засов, потом шаги по лестнице, хлопает верхняя дверь, ещё замок. И голоса. Жени и Алисы.
— Я никому-никому ничего не сказала! — гордо хвасталась Алиса.
— Ну и молодец. Выпьешь сейчас молока и ляжешь.
— А он пил? — подозрительно спросила Алиса.
— Пил, — рассмеялась Женя. — Давай, не тяни время. Не поможет.
Каждый глоток Алиса перемежала вопросами и рассказами. Но Женя была непреклонна.
— Мам, а я знаю. Его Эрик зовут.
— Хорошо, пей.
— А почему он зовёт меня "мэм"? Я ведь маленькая.
— Не знаю. Пей.
— А у Тедди ухо оторвалось. Ты пришьёшь?
— Пришью. Пей.
Алиса поняла: отвертеться от молока не удастся, и смирилась.
Женя уложила дочку, убрала со стола. Накатывался вечер. Большой трудный вечер. Она подошла к нему. Спит? Эркин не спал и сразу повернулся к ней.
