Размышляя о противоречивости женской натуры, от ужина я не отказалась. Без особого аппетита съела почти весь куриный салат «Цезарь», но бутерброды с ветчиной все же отдала Платону. Он в мгновение ока смел и мою ветчину, и свой салат, и омлет с сыром, а выглядел так, будто лишь слегка перекусил. Но я решила, что хорошего помаленьку, сдвинула два узких кресла для своего компаньона, отправила его в душ, затем вымылась сама, прямо в банном халате легла в постель и попросила Платона выключить свет. Он послушался, комната погрузилась в полутьму, и в этот же момент что-то со свистом влетело в окно, разбив стекло.
Я вскрикнула и потребовала немедленно включить свет. Не обращая на меня внимания, Платон быстро осветил влетевший предмет своим мобильником, затем неуловимым движением переместился к креслу, на котором висела его форма, запрыгнул в брюки, достал пистолет, открыл оконную раму и исчез снаружи. Я осталась лежать на кровати, с трудом подавляя два противоположных желания – спрятаться с головой под одеяло и вскочить с кровати и щелкнуть выключателем. Но страх понемногу отступал, и я решила, что изображать из себя страуса или живую мишень все-таки не стану.
Не выдержав бездействия, я соскользнула с кровати и попробовала по-пластунски доползти до дверей. Чувствуя себя полной идиоткой, я извивалась на полу в длинном халате, по миллиметру в минуту приближаясь к цели. Окончательно осмелев, встала на четвереньки и в два прыжка очутилась у дверей, отодвинула засов и выбежала в коридор.
И попала в интимный полумрак. Двери номеров были закрыты, других постояльцев то ли не было, то ли они не собирались проявлять любопытство.
А может быть, и правда не слышали звона стекла. Я добежала до лестницы, прыгая через две ступеньки, слетела вниз и, лишь добежав до стойки, за которой мирно спал портье, перевела дух.
Дежурный, как выяснилось, тоже ничего подозрительного не слышал. Сон у него оказался поистине богатырский. Да уж, ничего удивительного, что француз исчез из этой гостиницы. За ним вполне мог прийти взвод солдат, выкинуть беднягу из окна, выпрыгнуть следом, но вряд ли это побеспокоило бы чуткий сон портье.
Услышав мой рассказ, он заволновался, заохал и хотел немедленно мчаться наверх, чтобы проверить, в каком состоянии окно. Я с трудом удержала его внизу. Мы долго сидели рядышком, с опаской оглядываясь по сторонам, пока портье полностью не пришел в себя и не предложил вызвать милицию.
