Танки БТ-7 и Т-26 бросил в бой в августе 1939 года в нижнем течении реки Халхин-Гол в Монголии Георгий Жуков. Именно в Монголии, у вала Чингисхана, взошла звезда Жукова. Он связал противника в центре и бросив в обход на фланги танки, устроил 6-й японской армии классические "Канны". Затем рассек противника надвое и разбил его по частям. Перед нами прообраз Сталинграда, который обессмертит имя Жукова. Он уже в Монголии мастерски использовал авиацию и даже парашютно-десантную бригаду. Но решающий успех принесли Жукову танки. Ни один человек до него в истории не бросал одновременно в бой столько танков. Самое большое количество танков в истории до этого применили англичане в ноябре 1917 года при Камбрэ. Но тогда англичане разделили 476 танков между шестнадцатью пехотными дивизиями и послали их на немецкие позиции. Еще больше танков под Амьеном англичане используют 8 августа 1918 года. За один день тогда англичане продвинулись на 11 километров и взяли в плен 53 тысячи немцев. "Черным днем германской армии" назвал тогда тот день Э. Людендорф.
Но Жуков использовал 500 танков не для поддержки пехотных цепей, а впервые - для танковых клещей. И победил. А 500 танков - это, по меркам 1942 года, три танковых корпуса. Полнокровная танковая армия при Прохоровке имела 600 танков. Жуков оперирует, по сути, танковой армией. Он наш первый танковый генерал и по качеству, и по порядку.
Итак, за первое десятилетие Советской власти мы не построили ни одного собственного танка. Во втором десятилетии (1927 - 1937) мы уже заложили серьезные основы танкостроения, самолетостроения и автомобилестроения. Появились в этих отраслях первые заводы-гиганты.
Однако война в Испании подвергла нашу технику жестокому экзамену. Если первые танковые и авиационные бои в небе оказались за нами, то к концу войны в Испании немецкие самолеты и танки превосходили наших по всем основным показателям. В частности, на поле боя нечего было делать без противоснарядной брони. Нужны были новые танки. Так пробил час Кошкина.
В 30-х годах в духовной жизни России выросла неукротимая аскетическая фигура в длиннополой шинели, напоминающая воинов-монахов со старинных фресок. Это был подвижник новой русской веры, "большевистского согласия", поклоняющийся честной жизни - Павел Корчагин, созданный пером комбрига Николая Островского. Он с беспощадной любовью к правде пленил души миллионов молодых людей в России и далеко за ее пределами. Многие герои русской литературы на его фоне поблекли и погасли. Другой комбриг - с летными нашивками "птичкой" на рукаве - Валерий Чкалов пришел на поклонение к Николаю Островскому, творцу героя, которого ждали в России много веков. Это тот Чкалов, который мог выплеснуть на банкете вино из рюмки Сталина, налить туда водки и предложить вызывавшему трепет вождю выпить с ним на брудершафт. Еще один последователь Корчагина, Георгий Жуков, поражал очевидцев своей манерой повелительного разговора со Сталиным. И Чкалов, и Жуков говорили не от своего имени - они были бессознательными духовными рупорами нации.
