Федор разбил, и Лаврецкий сразу же положил два шара.
— Ну, знаете! — усмехнулся Федор. — Впервые получаю удовольствие от игры с начальством.
— То есть? — Лаврецкий поднял брови.
— Да, понимаете, все не везло мне. Попадались такие начальники, что на полном серьезе я играть не мог, приходилось хитрить.
— Поддавались? Ай-я-яй, какая примитивная лесть!
— В том то и дело, что все оборачивалось против меня.
— Как это?
— А вот так. Вы никогда не замечали — когда расслабляешься, стараешься играть абы как, шары, как назло, сами падают…
Лаврецкий даже поднял голову от удивления. Он потрогал свою аккуратную острую бородку, причмокнул губами.
— Эт-то, знаете, новое. Но, в общем, можно понять… Да-да, с точки зрения психологии тут, знаете, что-то есть… Итак, вы старались поддаваться, а шары, как назло, забивались, и ваш начальник все время оставался в проигрыше?
— Вот именно.
— Теперь понятно, Игорь Владимирович, почему он скачет с места на место, — вмешался Гурьев. — Помните, вы даже обратили внимание на его трудовую книжку: уж больно часто переходит…
— Верно! С таким подчиненным, который все время обыгрывает, я бы тоже не ужился. Это ж невыносимо!
— Но я старался проигрывать, — воскликнул Федор, — честное слово!
Это получилось у него так искренно, что все вокруг расхохотались, и Лаврецкий тоже.
С тех пор у них пошло: как только выдавалась свободная минута, они брали кий, и тут же вокруг стола собирались почти все — было интересно.
В один из таких дней, когда встреча закончилась два — один в пользу Федора, Лаврецкий поднял брови, чуть усмехаясь, глянул на своего партнера, потом окинул быстрым взглядом стоящих рядом Кима, Гурьева, Жору.
— Зайдемте ко мне, — сказал он многозначительно и сделал жест рукой, означающий, что приглашение относится ко всем.
Они пошли за Лаврецким в его кабинет, а Федор поглядел на Кима и сказал: "Ну вот, я же говорил!". Ким рассмеялся и похлопал его по плечу.
Они расселись вдоль стен, но Лаврецкий пригласил их поближе, к своему столу, и, когда они все придвинулись, сказал, обращаясь к Федору:
— Ну, ваши успехи на поприще биллиарда столь очевидны для всех, что комментарии, как говорится, излишни… Теперь меня интересует, так ли блестяще обстоят ваши дела на поприще науки.
Федор встал, но Лаврецкий махнул рукой.
— Сидите, это ж не официальный доклад. Просто мне хотелось узнать, что вы успели за прошедшее время… Я вас не тревожил, не торопил — вы знаете, мне хотелось, чтобы вы освоились, осмотрелись, вникли в существо проблемы. Хватило вам на это времени?
