– Ты должна была мне сказать!
Она протяжно выдохнула:
– Я и пыталась, по-своему.
«Но, вероятно, следовало пытаться сильнее», – подумала Либби, впервые увидев выражение ужаса на лице Риона. Ведь она ни разу не усадила его рядом и не объяснила ему, почему так стремится к свободе, что именно чувствует, когда ее жизнь контролируют! Ведь и он не объяснил ей, что стало причиной его стремления обеспечить им безбедную жизнь. Оба считали, что должны понимать друг друга интуитивно. А когда этого не произошло, она убежала.
Либби тряхнула головой, трагизм ситуации проник в ее сердце, когда она осознала, что все было бы иначе, если бы они понимали друг друга. Хотя, возможно, и нет. Ведь как они могли понять душевных демонов друг друга, если не могли справиться с собственными?
– Когда ты пыталась мне об этом рассказать? – спросил он.
Он знал, что ни за что не забыл бы о такой детали. Она никогда не упоминала ни о каких страхах. Либби посмотрела на него широко раскрытыми глазами, и внезапно у него екнуло в животе. Выражение ее лица напомнило ему о том дне, когда она ушла от него. Нет, она не говорила конкретно о боязни закрытых пространств, но она всегда старалась не оставаться в квартире одна. Ей хотелось выходить, найти работу и…
Рион крепко зажмурился. Но ведь разве так было не потому, что она не могла выносить их жалкую лачугу? Внезапно к его воспоминаниям прибавились слова Георгиоса о том, что его жена хотела работать. Либби всегда с удовольствием говорила о работе. И если подумать, она ни разу не пожаловалась на квартиру. Неужели Рион ошибался? И если он неверно понял ее тогда, в чем еще он, черт побери, неверно ее расценил?
«Ни в чем», – вымученно произнес голос рассудка, не позволяя ему копаться в прошлом дальше и растравлять душевные раны. Да, может быть, он ошибся по поводу причины ее желания пойти работать и нежелания оставаться в квартире одной, но это не меняло основной причины, по которой она ушла. Зачем она здесь теперь, требуя развода? В ту ночь, когда они были в театре, Либби призналась, что для нее быть его женой унизительно. Потому что в ее глазах он никогда не был достаточно хорошим…
Рион заставил себя открыть глаза и поднялся с кресла:
– Я принесу тебе еще воды.
– Нет. – Она коснулась рукой его предплечья. – Я в порядке, честно.
Рион стиснул зубы. Одно прикосновение кончиков ее пальцев к его коже возбуждало его.
– В любом случае ты должна отдохнуть.
Он обошел комнату с противоположной стороны, и Либби услышала, как он включает лампу на прикроватном столике. Она по-прежнему пристально смотрела на кресло, на котором он сидел. Она знала, что означает это выражение его лица. Именно такое выражение было на его лице и
