На протяжении всей церемонии собравшиеся стояли, и только Арлетт сидела на скамье напротив алтаря. Состояние больной немного улучшилось, но виной тому было не начало выздоровления, а приподнятое настроение в связи с освящением ее детища-монастыря. За последние месяцы она исхудала еще сильнее, кости выпирали из-под кожи, воспаленные глаза тускло светились.
Жизель тоже выглядела неважно. На ее хорошеньком матовом личике отчетливо выделялись темные круги под глазами — результат бессонных ночей у материнской постели. Ночей, полных беспокойства и отчаяния, потому что Арлетт становилось все хуже и хуже.
Джулитта искренне сочувствовала сводной сестре, ведь она сама потеряла мать и на собственном опыте знала, что нет ничего страшнее для человека, чем понимание того, что приходит смерть и он не может закрыть перед ней дверь.
По возвращении в Бриз Джулитта услышала от одной дамы историю о недавнем паломничестве, которое та совершила в Сантьяго-де-Компостела, что в Галисии[2], где предположительно захоронены останки благословенного апостола святого Иакова. Матильда де Вей — так звали эту даму — была очень богата и поэтому представляла собой лакомый кусочек для церкви. B довершение к своей болтливости она имела весьма звучный голос и после двух кубков вина начала трещать без умолку. Слушая ее рассказ, Джулитта то и дело прыскала, удивляясь сама себе, так как считала, что разучилась смеяться уже давно.
— Вот что я скажу тебе, дорогая, — прогремела Матильда, обращаясь к Жизели, которая невольно вздрогнула, — можешь считать, что ты еще и не жила, если никогда не совершала паломничество. Разумеется, не в Руан, а дальше, гораздо дальше. Дальние паломничества окажут самое плодотворное влияние не только на твою душу, но и на разум: ты обретешь мудрость! — Дама тяжело плюхнулась на край кровати Арлетт. Под весом ее грузного тела белье и одеяла сползли набок. От вина лицо Матильды раскраснелось и покрылось испариной. — Ну так вот! По дороге мы остановились в Тулузе, в приюте для паломников. Там один святой отец показал нам щепку от того самого креста, на котором распяли Христа. И даже позволил прикоснуться к ней. — Она многозначительно подняла указательный палец и покачала им в воздухе. — Я приложила эту щепку к своим распухшим от водянки рукам, а через несколько мгновений мои пальцы стали такими же тонкими, как в день свадьбы. Клянусь!
Джулитта про себя усмехнулась, раздумывая, почему священная щепка оказалась такой прижимистой и подарила Матильде только красивые пальцы, а не всю девичью фигуру сразу. Сколько же она заплатила за право прикоснуться к реликвии? Бенедикт рассказывал, что во время поездок не раз встречал у дорог продажных священников, похожим образом наживавшихся на наивных людях. «Я видел столько гвоздей, вынутых из тела Спасителя, что ими можно было подковать целый табун», — со смехом говорил он.
