Мы, буддистские монахи, ратуем за воздержанность, которая имеет положительное влияние на окружающую среду, так как мы не отдаемся неумеренному потреблению. Мы ставим преграды нашим потребительским привычкам и ценим простой и ответственный образ жизни. Наше отношение к окружающей среде всегда было особенным. Наши древние священные книги говорят о содержащем и содержимом. Мир ― это содержащее, это наш дом, а мы, живущие, ― содержимое.
Отсюда следует вывод об особом отношении к природе, потому что без содержащего содержимое не может существовать. Нет ничего предосудительного в том, что люди используют естественные ресурсы, чтобы удовлетворить свои потребности, но не надо эксплуатировать природу сверх необходимого. Важно с этической точки зрения пересмотреть то, что мы получили, то, за что мы отвечаем, и то, что мы передадим следующим поколениям. Очевидно, что наше поколение проходит критический этап. Мы имеем доступ к глобальной коммуникации, и тем не менее сейчас чаще происходят конфликты, чем диалоги об установлении мира. Чудеса науки и техники сосуществуют с большим количеством трагедий, таких как голод или исчезновение некоторых форм жизни. Люди покоряют космическое пространство, и в то же время океаны, моря, источники пресной воды всё больше загрязняются. Возможно, что некоторые нации, некоторые животные, растения, насекомые и даже микроорганизмы будут неизвестны будущим поколениям. Мы должны действовать, пока еще не поздно.
Тибет моего детства, рай дикой фауны
Тибет, в котором я вырос, был раем для диких животных и растений. Даже в Лхасе мы совершенно не чувствовали себя оторванными от природы. В детстве я, глядя из окон своих комнат, расположенных на верхних этажах дворца Потала, зимней резиденции Далай Лам, часами наблюдал за поведением красноклювых птичек, которые гнездились в щелях стен. Позади летнего дворца Норбулингка я часто видел пары серых японских журавлей с черными шеями, птиц, которые символизируют элегантность и грацию. Я не говорю о тех животных, которые составляют славу тибетской фауны: горных медведях и лисах, волках, снежном барсе и рыси, грозе кочевых крестьян, или о гигантской панде, живущей на границе между Тибетом и Китаем.
К несчастью, этого изобилия дикой жизни больше нет. Все тибетцы, с которыми я разговаривал и которые возвратились на родину после тридцати или сорока лет жизни на чужбине, были потрясены отсутствием животных. А ведь раньше дикие звери подходили близко к домам, теперь же их нигде не видно.
