Костя незаметно взглянул на Марину. Ему показалось, она плохо слушает. Ее серые, с удивительным темным ободком по самому краю зрачка глаза смотрели куда-то далеко. Хотел бы он знать, что ока там видит.
— Мы ждем,— напомнила Люда Володьке.
— У меня не тост, а предложение,— сказал он, подняв бокал.— Но и тост. Предварительно — вопрос Косте. Ты сколько у нас пробудешь?
— Дня два смогу.
— Так вот, давайте завтра наплюем на все дела и махнем в Мардакяны. Возьмем лодку, непременно лодку! Я предлагаю этот пикник, пикник со значением. В тот раз, как вы помните, нам не дали докататься. Так мы это сделаем теперь. Понятно?
— А что, мальчики-девочки, это идея,— посмотрела Люда сперва на Костю, потом на Марину.
— Я за,— согласился Костя.— И за этот пикник, и за его внутренний смысл. А кроме того, я здорово соскучился по морю.
— Ты как, Марина?
— Подчиняюсь большинству,— ответила она Люде.
— Так вот... За это, за возобновление прерванной прогулки, я и предлагаю вам выпить шампанского. А кто сегодня не пьет с нами, тот против нас!
И снова им откликнулся певучий хрусталь!
— Я смотрю, ты здорово переменился, Володька,— сказал Костя.— Тебя никак невозможно узнать. Куда девался твой высокомерный скептицизм?
Володька весело рассмеялся.
— Ты бы в зеркало посмотрел сам на себя! Ты, может быть, остался таким, как был? А кто из нас в свои семнадцать лет не мечтал казаться не тем, что он есть на самом деле!.. Ну, кто? Пусть бросит в меня камнем.
Все они очень давно знали друг друга, но вот сейчас, встретившись после долгой разлуки, они как бы заново знакомились.
— Людок!— сказал Володька.— Рюмки ты достала. А где наш графинчик? Заветный... Я видел, там вчера порядочно оставалось. Мы с Костей старые солдаты, нам даже как-то неудобно пить за встречу шампанское. Не к лицу нам это.
— Точнее — не ко рту. Но он глубоко прав,— поддержал Костя.— А потом мы же не сказали еще слов, за которые вам, девочки, тоже придется поднять рюмки. Пусть в них будет налито символически, по десять граммов,— добавил он, увидев, как сморщилась Люда.
Темно-красный тяжелый графинчик появился на столе, и Костя налил Володьке, себе, Марине и Люде.
— Прошу встать,— сказал он и встал первый.— Кто из наших? Я не про всех знаю.
— Игорь Смирнов. Рауф Джеванширов. Ленька Севастьянов.
— Да. Знаю.
— Жора Амбарцумян. Владька Семенов. Таня Островерхова.
— Таня?..
— Она была радисткой в десантных войсках. Миша, Треухов.
— Как, и Миша?
— Да. Он шел на барже по Ладоге, в Ленинград. Баржу разбомбили. И ни один не выплыл.
