— Привет, Блуберд.
Тони остановился. Дик подкатился к нему, почесывая жидкую бородку.
— Плохо выглядишь, приятель, — сказал Блуберд.
Желтая Рука кивнул. Он был в грязной футболке с выцветшим портретом Мика Джаггера; джинсы на три размера больше нужного поддерживала бельевая веревка. Руки парнишки походили на стебли кукурузы, во рту не хватало двух передних зубов.
— Я и чувствую себя паршиво. Знаешь, мне бы не помешала парочка баксов.
— Извини, приятель, у меня нет денег, — ответил Тони, засунул в карманы руки и вывернул их, показывая, что там пусто.
— Ладно, ничего не поделаешь, — разочарованно протянул Желтая Рука.
— На прошлой неделе я видел твою маму, — сказал Блуберд. — Недалеко от резервации.
— И как она?
— Хорошо. Ловила рыбу. Минтай.
Истерические вопли Сэйлс стали громче, когда кто-то открыл дверь в Индейский центр.
— Классно, что у мамы все в порядке, — сказал парень.
— Ладно, думаю, мне пора, — проговорил Тони, отходя.
— Давай, дружище, — ответил Желтая Рука. — Еще увидимся.
Блуберд шел не спеша, размышляя совсем о других вещах. Как ее звали? Это случилось так давно. Анна? Она была симпатичной женщиной, большегрудой, с теплыми карими глазами. Ему казалось, что он ей нравился, хотя оба были женаты, и ничего такого между ними не произошло; ничего, кроме мимолетного влечения, возникшего на территории индейского поселения в Миннеаполисе.
Муж Анны, чиппева из Нетт-Лейка, сидел в тюрьме округа Хэннепин. Однажды поздно ночью, как следует набравшись, он увидел автомат по продаже кока-колы, который переливался красно-белым сиянием внутри заправочной станции. Он швырнул в окно кусок бетона, залез внутрь и тем же обломком разбил автомат. Кто-то рассказал Блуберду, что на пол высыпалось около тысячи четвертаков. Муж Анны терпеливо их собирал, когда приехала полиция. Перед этим его досрочно освободили из тюрьмы, и он получил шесть месяцев сверх того, что ему оставалось досидеть в первый раз.
У Анны и ее мужа никогда не было денег. Он пропивал большую часть, и она, скорее всего, ему в этом помогала. Еды вечно не хватало. Одежды тоже. Зато у них был сын двенадцати лет, приземистый, крепкий, погруженный в себя ребенок, который все вечера напролет смотрел телевизор. Однажды в субботу днем, через несколько недель после того, как посадили его отца, мальчик отправился на мост Лейк-стрит и спрыгнул в Миссисипи. Многие видели, как он это сделал, и копы выловили его из реки через пятнадцать минут. Мертвого.
