«…Впрочем, я не стал забивать себе голову. Такие ситуации неизбежны, когда жена намного моложе мужа, когда он к тому же по роду своих занятий или по складу характера не в состоянии сопровождать ее на отдыхе. Впрочем, Диана вернулась не поздно. Мы долго ужинали вдвоем на террасе – дети уехали в город повидаться с друзьями. Она говорила о море, а я любовался ее обновленной красотой…А потом почувствовал удивительное вдохновение, необычайный прилив сил… Такого со мной давно не было. С молодых лет, пожалуй. Диана была потрясена! Она быстро заснула, утомленная…
6 августа
Быть может, все это бредни выжившего из ума старика. Быть может, мне и в самом деле нужно было принимать те таблетки, что рекомендовал Сидорович еще в прошлом году. Но сдается, что это ожерелье действует на меня. Последние пять дней я чувствую себя гораздо лучше. Меня не мучает высокое давление, у меня не ноет больше сердце. Я уже давно не работал в полную силу. Делал вид, что работаю – вот до чего дошел! Сидел у себя в кабинете за запертой дверью, перечитывал Чехова, к обеду выходил с сосредоточенным видом. Но теперь ко мне вернулась ясность мысли, я написал новую статью и начал систематизировать некоторые исследования. Систематизация и анализ займут довольно времени, после можно будет сделать доклад в Академии наук. Кроме того, ко мне вернулась мужская сила. Диана не знает, что и думать. Я слышал краем уха ее телефонный разговор с какой-то подругой – она уверена, что все дело в каких-то чудодейственных таблетках, которые мне привезли год назад из Дании. Но я тех таблеток не пил.
Я смотрю на ожерелье. Я пью ту силу, которая исходит от него».
Владимир прервал чтение и задумчиво воззрился вверх, в густую синеву неба. Надо же… Отец всегда был чужд суевериям. Значит, в этом ожерелье и впрямь было что-то… Трудно верить современным «магам», слишком они подпортили свою репутацию. Но в прошлом наверняка были люди, способные сконцентрировать могучие природные силы, силы неведомого, и вложить их в какой-то предмет…
«Я найду это ожерелье, чего бы мне это ни стоило, – решил Владимир. – Оно необходимо мне! Оно должно принадлежать мне, и я его найду».
Дальше записи стали менее интересными. Профессор Краснов сухо описывал незначительные семейные события, но много писал о своих планах. Он работал над новой книгой. Судя по записям, работа продвигалась бодро. Это странно. Ведь, насколько Владимир Дмитриевич помнил, последняя книга отца осталась незаконченной.
