Не стоило и думать о том, чтобы заснуть. Последнее время у Краснова случались проблемы со сном. Он пил на ночь молоко и мед, принимал отвар валерианы и пустырника. Таблетки глотать не решался пока, да и не любил медикаментов. Сон, зыбкий и непрочный, проносившийся странными видениями, приходил только под утро… Так что теперь, после всех волнений сегодняшнего дня, подремать наверняка не удастся. Для того Владимир Дмитриевич и взял в постель дневник Дмитрия Краснова. Но, вопреки собственным ожиданиям, он заснул, едва прилег. Заснул крепко, не успев выключить света.
Багровый дым поднимался к небу. Огонь полыхал на жертвенном алтаре – что там сжигают?' Чья плоть видна в языках пламени? Не надо об этом думать, не стоит, не показывайте мне этого! Но огонь горит, слепит глаза. Нет, это не огонь. Это чудовищный пес о трех головах, пес огненно-рыжей масти беснуется на груде человеческих тел. Три пасти оскалены – какие страшные красные клыки, похожие на зерна граната! Он сейчас бросится… Нужно бежать… Но ноги как ватные, не слушаются… Кто-то хватает меня за руку и тянет за собой. Я подчиняюсь. Мы бежим по длинному коридору, потом вверх по лестнице и наконец выбираемся на свободу.
Человек, спасший меня от чудовищной собаки, – мой брат Марк. Он подталкивает меня к выходу, а сам хочет спуститься обратно. Там остался кто-то, дорогой ему…
– Спасибо, – говорю я. – Спасибо, ты меня спас. Чем я тебе отплачу…
– Отдай мне то, что тебе не принадлежит, – отвечает Марк, исчезая в темном провале. Я слышу только его голос… Голос опускается все ниже и ниже и постепенно сливается с подземным гулом…
Владимир Дмитриевич проснулся в семь часов, с колотящимся сердцем, в холодном поту. Ему приснился странный сон… Он видел брата. Тот спас его от неведомой опасности и взамен просил что-то отдать. «Отдай то, что тебе не принадлежит», – всплыла в сознании фраза. Это сразу успокоило Владимира Дмитриевича. Перед сном он думал о чем? О том, что неожиданную находку стоило бы разделить с братом. И о том, что брат, в сущности, не имеет на нее никакого права, так как вовсе не приходится правнуком Павлу Тимофеевичу Смирницкому… Все эти мысли продолжали одолевать его и во сне – вот откуда эта фраза и это мучительное беспокойство.
Владимир Дмитриевич оделся, запер драгоценности в свой сейф и бодро спустился вниз, в столовую. Ниночка подала завтрак – омлет с сыром и грибами, кофе, фрукты. Германовны не было видно. Наверное, еще не выбиралась из своего закутка. Ниночка подтвердила, что Зинаида Германовна попросила ее не беспокоить, сказав, что хочет заняться своими личными делами, и Нина отнесла ей омлет в комнату.
