— Нет, мадам.
— О, это было замечательное платье. Расшитое жемчугом по серебряной парче, свободное и без рукавов — так диктовала мода того времени, но, конечно, на мне оно не казалось бесформенным. У меня была хорошая фигура, и я о ней заботилась. И после рождения дочери я очень скоро стала снова стройной и легкой.
Иви записала рассказ о платье, с нетерпением дожидаясь продолжения истории. Казалось, мадам Арду использует каждый повод, чтобы оттянуть кульминацию событий.
— Мы шли между деревьями, которые только-только начали покрываться листочками, ведь стояла весна. Поместье Арду было одним из самых красивых во Франции и тамошний парк больше походил на заповедный лес. Я замерзла, и хотя у меня на шее было песцовое боа, все-таки дрожала. Впрочем, больше меха меня грели объятия Пьера.
Она снова замолчала. Казалось, старая женщина боится приступать к рассказу — боль полувековой давности жила в ней. Заставить ее говорить быстрее было невозможно, она просто могла рассердиться и отказаться продолжать.
— Не пора ли перекусить? — вдруг сказала она. — Или вздремнуть?
Иви машинально опустила глаза на свое голое запястье и ответила:
— Не знаю. Месье Шамо забрал у меня часы.
— Зачем вам часы? У меня были только одни часы в жизни — золотые с бриллиантами, которые мне подарил Пьер на первую годовщину нашей свадьбы, — да и те я почти не носила. Какая разница, сколько времени? Когда ты голоден — ты ешь, когда устал — спишь. Зачем думать о времени?
Иви было что возразить. Она могла бы сказать, что весь мир назначает свидания, занят делом, торопится на службу… но она промолчала.
— Впрочем, какая разница, — раздраженно бросила мадам Арду. — Я справлюсь с этим. Пусть я даже умру с голоду, но расскажу вам эту грустную повесть… Итак, они вышли из темноты.
Иви затаила дыхание.
— Один схватил меня, другой — моего несчастного Пьера. Помню руки у себя на шее и свой ужас. Они заткнули мне чем-то рот и завязали платком глаза, но я успела увидеть, как Пьер упал и его бьют. Я была как дикая кошка — отбивалась, кусалась, но ничего не могла поделать. Платье порвалось, а за руки меня держали так крепко, что потом я вся была в синяках. В конце концов один из них взвалил меня на плечо, как мешок, и понес.
— Сколько их было?
— Трое. Я в этом уверена. Если бы только шофер был где-то поблизости. Но они дождались, когда машина уедет. В те дни у нас не было никакой охраны, но мы чувствовали себя в безопасности. С тех пор я никогда в жизни не ощущала прежнего покоя и свободы.
