— Я Жан-Клод Шамо, мадемуазель, — ответив он, ни подтвердив, ни опровергнув ее обвинение.
— Я вижу.
— Моя клиентка хочет говорить с вами.
— Она послала меня прогуляться.
— Она передумала. Старые люди должны пользоваться привилегией менять свои решения. Она попросила подать чай и приглашает вас.
Иви посмотрела ему в лицо — лицо, которое прежде не могла рассмотреть. Он был по-настоящему красив. Девушка немного подождала, надеясь, что Шамо проводит ее до дому, но он по-прежнему стоял у старого дуба, и она пошла одна, чувствуя, как его темные глаза жгут ей спину.
Теперь Иви знала, что он остался в поместье. Возможно, они встретятся вечером за обедом, к которому ей велели подготовиться. Девушка была почти уверена в том, что он заходил ночью к ней в спальню. Тем более что сам Шамо не стал этого отрицать. У дома Иви вдруг ощутила, что вся дрожит. «Знали ли вы страсть?» — спросила ее мадам Арду. Ответ был — да — иначе что мучило сейчас?
— Куда вы пропали? — недовольно спросила старуха, будто Иви сама послала себя прогуляться.
— Я ушла довольно далеко, — ответила девушка, — пока месье Шамо не нашел меня.
— Ладно, быстро садитесь. Будем пить чай.
Серебряный чайный столик был подвинут к самому креслу. На нем ждали теплые круассаны, масло, несколько видов джема, две чашки, молочник и сахарница.
— Как вам нравится мой поверенный? — спросила мадам Арду, когда Иви разлила чай.
— Он производит впечатление опытного адвоката.
— Опытного? Значит именно такое впечатление он производит?
— Да, — подтвердила Иви, краснея.
Они допили чай в молчании, и Иви не переставала ломать голову, почему ее спросили о юристе и с какой стати месье Шамо остался у своей клиентки на уик-энд. Возможно, ему было просто нечем заняться в выходные, хотя трудно было представить, что такому красивому молодому человеку действительно некуда деть себя.
— Моя дочь была младенцем, когда все это произошло, — вдруг произнесла мадам Арду.
Иви поставила чашку и взялась за блокнот.
— Она спала в колыбельке, и мы оставили ее под присмотром няни, — продолжила старуха. — Целуя ее, я даже не могла представить, что мы не увидимся больше недели, ведь мы собирались на обычный ужин к друзьям. Позже мне всегда казалось, что она болеет именно из-за того, что меня не было рядом так долго, когда она была в критическом для ребенка возрасте.
Старуха стала оглядываться по комнате, будто бы могла видеть малышку.
— Она умерла очень молодой.
— Как больно это слышать, — произнесла Иви с состраданием.
