— Расскажите мне что-нибудь о себе, — неожиданно попросил он. — Например, о ваших родителях… О, я знаю, что не имею права спрашивать вас об этом, но вы в некотором роде интересуете меня. В конце концов, — сказал он с саркастической усмешкой, — вы единственная женщина, у которой хватило смелости закатить мне пощечину! И это после того, как только что таким же способом отметили физиономию другого мужчины за то, что он воспользовался тем же преимуществом сильного мужчины!
Карин мучительно покраснела.
— Вы извинились передо мной в ту ночь, — смущенно проговорила она, — И думаю, лучше мне сейчас тоже извиниться перед вами. Я всегда считала, что женщине неприлично ударить мужчину по лицу. Но вы сами напросились на это! — Она укоризненно посмотрела на него. — Если хотите знать, что я думаю, — добавила она в неожиданном приступе смелости, — я считаю, что вы вели себя оскорбительно!
Уголки его губ слегка приподнялись, обозначив улыбку.
— А ваш приятель Паджет? — спросил он. — Раз вы наложили на него то же наказание, вы считаете, он тоже вел себя оскорбительно?
Немного подумав, Карин покачала головой:
— Нет, потому что я сама вызвала его на это. Вы как раз проходили мимо, а я знала, что вы плохо думаете обо мне, и решила укрепить вас в этом мнении. До того момента Том вел себя прекрасно, он даже почитал меня как дочь священника, и это случилось, только когда я сама невольно поощрила его… Не знаю, почему я так рассердилась, когда он поцеловал меня. Но я действительно рассердилась и закатила ему страшную оплеуху! Но он давно уже забыл об этом.
— И вы полагаете, мне тоже следует забыть?
Она застенчиво опустила взгляд на сложенные на коленях руки.
— Разве это зависит не от вас, мистер Уиллоугби?
Слегка наклонившись, Кент стряхнул пепел в черную пепельницу и предложил ей сигарету, но девушка отказалась. Он сидел, молча курил и задумчиво, даже с некоторым недоумением смотрел на Карин.
— Значит, ваш отец был священником? — спросил он.
Она кивнула и в свою очередь не удержалась от вопроса:
— Это делает меня более респектабельной в ваших глазах?
К ее удивлению, он нахмурился, взглянул на нее с прежним укором и сурово сказал:
— Что дало вам основание предполагать, что я когда-либо находил вас недостаточно респектабельной? Девушка вашего возраста… девушка, которая выглядит, как вы, несомненно, достойна уважения!
— Но вы же назвали меня легкодоступной!
— Потому что в тот вечер я видел, что вы вели себя сомнительно.
