— Хорошо, товарищ Сталин. Пастернаку будет очень полезно изучить жизнь, особенно в колхозе.
Фадеев тут же сообщил Пастернаку пожелание товарища Сталина. Пастернак был смущен, но вежливо согласился с предложением. Однако в командировку не поехал и писать ничего не стал.
Вскоре Сталин, памятливый на задания, вновь спросил, что делает поэт Пастернак. Фадеев снова ответил: пишет стихи. Сталин поинтересовался стихами о колхозе.
— Пока не написал, ― искренне признался Фадеев.
— Это жаль, ― сокрушался Сталин, ― такая хорошая и важная тема.
— Да, ― согласился Фадеев. ― Я ему напомню.
— Напомните и дайте ему командировку в колхоз, чтобы изучил жизнь.
— Хорошо, товарищ Сталин, пусть изучает жизнь. Пастернак получил командировку в колхоз, но никуда не поехал.
Когда в третий раз Сталин спросил у Фадеева, что делает поэт Пастернак и услышал ответ, что тот так и не написал поэмы о колхозе, он очень рассердился:
— Мы просим Пастернака показать, как наши труженики добывают хлеб, а он не хочет. Ну что же, давайте немножко урежем хлеб у поэта Пастернака, раз его не интересует, как этот хлеб добывают.
И Пастернака перестали печатать. Он стал жить переводами.
РЕВНОСТЬ, ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТЬ И ТЩЕСЛАВИЕ
Панферов рассказывал, что однажды по приглашению Сталина он прибыл в его приемную. Сидит, ждет. Вылетает из кабинета Сталина взволнованный Шолохов.
— Ну что там, Михаил Александрович!
— А!.. ― раздосадовано махнул рукой Шолохов и пошел из приемной.
Вызывают Панферова, он входит в кабинет. Сталин сидит один. Панферова сажает напротив, долго возится с трубкой, потом целую минуту или даже две пристально смотрит на Панферова и наконец спрашивает:
— Товарищ Панферов, как вы относитесь к товарищу Сталину? Любите ли вы товарища Сталина? ― и пристально смотрит в глаза.
Панферов объясняет:
— Я люблю партию, народ, а их лучшим воплощением является товарищ Сталин, поэтому я люблю товарища Сталина.
Сталин встает, ходит, курит. Неожиданно останавливается рядом с Панферовым и спрашивает в упор:
— Как вы относитесь к Яковлеву? Что вы думаете о нем?
— Раз Яковлев арестован, значит, виноват перед партией и народом, но ко мне Яковлев относился хорошо, никогда не обижал и даже похвалил мои «Бруски».
— Похвалил... Мы ему сказали наше мнение ― и он похвалил. Похвалил... Наше это было мнение, а не его.
Опять ходит, курит. Неожиданно останавливается и спрашивает, как на допросе:
— А каковы ваши отношения с Варейкисом? (Иосиф Михайлович Варейкис ― секретарь одного из обкомом― был расстрелян, а о нем много писалось в первых частях «Брусков».) Почему вы в своем творчестве так много внимания уделяете Варейкису? Вы его любите?
