СТАРИЧОК, ИСПУГАВШИЙ СТАЛИНА
Был прием по случаю окончания декады таджикского искусства. Присутствовали Сталин, члены таджикского правительства, деятели искусства и литературы. Сталин встал и предложил тост:
— За великий таджикский народ, за его замечательное искусство, искусство Омара Хайяма и Рудаки, Фирдоуси и...
Тут сидевший в конце стола маленький тщедушный старичок закричал:
— Бираф! Старый литературоведение капут!
На минуту все в ужасе замерли. Но Сталин сделал вид, что ничего не произошло и начал тост снова:
— За замечательное таджикское искусство Хайяма и Рудаки, Фирдоуси и Джами...
Старичок снова закричал с другого конца стола;
— Бираф! Старый литературоведение капут!
Снова все замерли. Старичок же вскочил и решительно направился к Сталину. Тот в страхе попятился, а потом полез под стол. Тут же два молодых человека в штатском скрутили старичка. Сталин вылез из-под стола, сделав вид, что искал там трубку, и вновь спокойно расположился в своем кресле. Он обратился к секретарю ЦК Таджикистана Гусейнову, сидевшему около него, за разъяснением, что означают эти неорганизованные выкрики и кто такой этот агрессивный старичок, Гусейнов объяснил:
— Старик этот известный писатель и литературовед Садриддин Айни. Он кричал: «Браво! Старому литературоведению пришел конец!» Айни много лет утверждал, что Фирдоуси таджикский поэт и спорил об этом со сторонниками старых литературоведческих школ. Теперь он приветствует высказывание Сталина о принадлежности Фирдоуси к таджикской литературе.
Сталин вышел из-за стола и при напряженном молчании присутствующих приблизился к все еще скрученному аксакалу. По знаку его бровей старичка отпустили. Сталин у него спросил: «Вы кто?» Аксакал подобострастно склонился перед Сталиным, как перед падишахом, и сказал, что он недостойный Садриддин Айни. Сталин, уже получивший необходимую справку, спросил: «Айни ― это псевдоним, а как ваша настоящая фамилия?» Айни сказал: «Садриддин Саид-Мурадзода»... Тогда Сталин протянул ему руку у сказал: «Будем знакомы, Джугашвили».
В середине 30-х годов Сталин спросил у Фадеева, что делает поэт Пастернак.
— Пишет стихи, ― простодушно ответил Фадеев.
— Это хорошо, ― сказал Сталин, помолчал и добавил: ― Почему бы поэту Пастернаку не написать поэму о колхозе? Нужно воспеть нашего труженика, добывающего хлеб.
— Хорошо, товарищ Сталин. Я поговорю с Пастернаком, и он воспоет труженика.
— Создайте условия. Пошлите Пастернака в творческую командировку в колхоз. Пусть там поэт изучит жизнь.
