– Да впусти ты его, страдальца! – не выдержала Юлия.
Но дверь уже сама открылась – и на пороге стоял зашкафный житель, весь в пыли, с паутиной в кудрявых волосах.
– Это что за домовой? Откуда? – удивился капитан..– А ну-ка, мать, умой его…
Юлия потащила Сашу в ванну, и там послышались возня и шум воды.
– А как вы фрицев выкурили? – кричал из ванной Саша. – Из пушек бацнули?
– Мойся, мойся, да мочалкой уши не забудь… Им бы такое чучело показать, они бы сразу лапы кверху!
Вскоре отмытый до блеска, глазастый, ушастый, Саша сидел за столом, а капитан, пуская дым к потолку, рассказывал, как разведчики снарядили в лесок танкетку.
– Да не простую, а с музыкой, – добавил он.
– Так не бывает, – сказал Саша.
– Ты знай себе слушай, а врать не мешай,– сказал капитан. – А дело было просто: приспособили патефон к громкоговорителю и запустили на весь лес немецкую песенку «Ах, майн либер Августин!». А из люка выставили балаганного шута вроде петрушки – в пестром кафтане, зеленых панталонах и в шляпе с пером. Он стал кричать на весь лес по-немецки, приглашая всех на угощение…
Саша недоверчиво поднял брови.
– На войне так не бывает, – сказал он.
– Ну тебе, видно, лучше знать…
– Если ты еще раз перебьешь, – сказала Юлия, – убирайся к себе за шкаф.
Больше Саша не перебивал.
– В общем, в лесу наступила тишь, – продолжал рассказ капитан, – даже птиц не было слышно. И вдруг – выстрел. Пуля попала в шута. Он свалился вниз, но тут же снова выпрыгнул и стал кричать по-немецки: «В кого стреляете, щенки? Меня все равно не убьете, а сами только головы потеряете!» А в лесу все помалкивают, никто к танкетке не бежит. Видно, крепко задумались: всерьез русские приглашают или выманивают, чтобы потом перебить? Ты бы что сделал на их месте?
Капитан заглянул Саше в глаза, но тот промолчал.
– Молчишь? Ну, тогда ешь свой пирог и слушай дальше…
И рассказал, как все же нашелся храбрец, мальчишка в танкистском шлеме, выскочил из кустов, подбежал поближе, чтобы рассмотреть петрушку, а петрушка опустился в люк и тут же выбросил шоколадную плитку. И тогда из леса стали выскакивать другие юнцы и прыгать перед петрушкой, протягивая руки…
Капитан развернул конфету и подвинул Саше, но Саша конфеты есть не стал. Он не дышал.
– Когда кончилось угощение, парнишка, тот самый, что первым подскочил к танкетке, снял с себя шлем и скомандовал по-немецки: «А ну-ка, стройтесь, мальчики!» И тихо добавил по-русски: «Поиграли – и хватит». И тут все увидели, что это не парень, а девушка с черной косой. Это была сестричка из медсанбата, одна из самых отчаянных девушек, каких я встречал на войне…
