Черныш не знал, в какой стороне искать материнское логово, но понимал, что здесь оставаться опасно. Скоро, бросая на все багровые отблески, поднимется с земли еще одно круглое и яркое существо, похожее на вчерашнее. Вслед за ним придут люди вместе со своими животными. И сороки-сплетницы появятся откуда ни возьмись, чтобы возвестить всему миру: «Видим шакала! Видим шакала! Осторожно, шака-ал!»
Прихрамывая, Черныш побежал вдоль одной из грядок. Не успел он достичь конца бахчи, как услышал мерный тяжелый гул. Шакаленок растянулся на земле, припал к ней ухом: в звуке этом было что-то знакомое. Припадая на больную ногу, Черныш осторожно двинулся вперед. Гул становился все громче. Знакомый запах: вода! Много воды. Так много, что она кажется бесконечной. Черныш давно знал, что у воды много голосов, совсем разных; вовсе не схожих между собой. У каждого арыка — своя песенка. Иногда вода журчит, иногда звенит, а здесь она гулко рокочет, возвещая о своей мощи.
Эту Большую Воду Черныш видел не однажды вместе с братом и матерью.
Растянувшись на холмике, шакаленок долго лежал возле воды, боль в ноге постепенно утихла, глаза сами собой начали слипаться. Но могучий инстинкт поднял шакаленка с земли: здесь оставаться нельзя, опасно, нужно укрыться, пока не наступил рассвет, нужно во что бы то ни стало отыскать спасительные заросли, так часто укрывавшие их с матерью-шакалихой после изнурительной погони, свирепого собачьего лая.
Шакаленок огляделся: в темноте неподалеку от воды он увидел высокий дом, похожий на те, что стояли в селе. А ведь он уже готов был счесть этот берег Большой Воды и бахчу своими владениями. Чернеющий поблизости дом нагнал на шакаленка тоску. Если к тому же во дворе там живут сторожа-собаки, то забредшему в эти места хромому шакаленку не позавидуешь. Зато если собак нет, Черныш каждый вечер будет приходить на бахчу — не нужно ему другой охоты! — и досыта наедаться сочными дынями. Сегодня, когда он вгрызался зубами в душистую мякоть, дыня чуточку отодвинулась и ударилась о другую. Неожиданный звук испугал шакаленка. Теперь он будет осторожнее, чтобы дыни, рассердившись, не наскакивали одна на другую, не вырывались из его лап.
Черныш тихо, тоскливо завыл и прислушался: ни одна собака не ответила ему лаем. Он завыл поза-ливистее — опять ни звука в ответ. Убедившись, что собак в высоком доме нет, Черныш, прихрамывая, побежал туда.
Глупый шакаленок принял за высокий дом баржу, а Большой Водой была река Амударья. Когда Черныш подкрался совсем близко к барже, в нос ему ударил уже знакомый сладкий запах дыни, заглушил, растворил в себе остальные запахи и помешал понять, кто же еще есть на барже. Ну да ладно, остальное можно просто разглядеть...
