— Теперь ты, Акбар,— начальник тыла. В твоих руках все продовольствие и инструменты экспедиции.
* * *
Это донесение мы читали без особого интереса, как и все, что не проясняло событий, имевших место в Чашмаи-поён. Командир отряда милиционер Махмуд Шоев 10 сентября 1926 года сообщал, что на дороге в десяти километрах от Ховалинга при задержании был убит басмач, фамилия которого не установлена. Одет убитый был в халат, ичиги и чалму, но на шее у него оказался золотой крест. Видимо, это христианин и европеец. «В сумке у басмача найдена тысяча рублей золотыми червонцами. Документы и деньги направляю вам».
Следующие несколько листов были написаны арабскими завитушками, и мы в них ничего не поняли. Только на последней странице наше внимание привлекло слово, написанное латинским шрифтом. Присмотревшись, мы прочитали: Portnagin.
Но это же фамилия геолога Ульяна Ивановича, видимо, писавший не смог подобрать арабские знаки и при написании фамилии перешел на латинский шрифт. Но как могла попасть в этот документ, изъятый у басмача, фамилия геолога?
Мы сразу же позвонили к Акбару Ганиевичу и сообщили о своей находке. Полковника эта бумага заинтересовала, и он посоветовал тщательно ее изучить.
Документ, написанный арабским шрифтом, перевели, но ясности он не внес. Наоборот, загадал еще несколько загадок. Это было письмо неизвестного высокопоставленного лица Караишану. Его величали бием, верным слугой веры и эмира. Благодарили за какое-то богоугодное дело и высылали ему лично тысячу рублей золотом. Кафира Портнягина рекомендовалось убрать.
Архивные документы не дали ответа на интересующие нас вопросы. На помощь пришел живой свидетель тех событий. Побеседовать с ним порекомендовал нам полковник Ганиев.
...Бобо Карим, садовник ботанического сада, в молодости жил по ту сторону Пянджа. Несколько лет служил в пограничной охране, а в описываемый нами период был проводником некоего Исламбек-хана. Бобо Карим перешел на сторону Советской власти и сражался против басмачей.
Рассказ Бобо Карима помог нам понять, почему Кара-ишан так активно охотился за геологом Портнягиным.
* * *
На берегу горной реки, под ветвями старой шелковицы, стоял пограничный кордон.
Служебное помещение и конюшня давно не ремонтировались, и крыша во многих местах провалилась. Двор зарос бурьяном. Всюду чувствовалось запустение.
Граница с царской Россией в этом месте шла по фарватеру горной реки. Охранялась формально, а после свержения царя и бегства эмира совсем была открыта. На кордоне стояло отделение босых полураздетых аскаров. Форменными у них были только фуражки. Остальное солдаты носили, что бог послал.
