- О, педикулез! - зацепился неохотно за ниточку разговора агент. - У вас много квалификаций.. О, вы несравненный гид!
- Особенно одним ремеслом горжусь: поросят холостить умею за мое почтение. Пятачок в зажим, и хвать!...
- О, это хирург, который есть кастрирует. Фалалей засмеялся. От его утробного, перекатного хохота повеселел и гость.
Внезапный, вспугнувший птиц хохот Кийко не обошелся без последствий. И бакенщику, и агенту одновременно послышался с моря чей-то голос: крик не крик, и стон не стон... Купанье само собой отпало. Усадив экскурсанта, Кийко быстро оттолкнул лодку, да так далеко, что пришлось догонять ее по колено в воде. С залитыми сапогами, вскарабкавшись через корму, он прислушался к ровному шуму волн у бортов лодки и у каменистого, изрезанного берега. Но кроме плеска воды ничего не слышалось. Нет, ошибиться они не могли: это был человеческий голос. Кийко включил было мотор, чтобы побороздить в волнах, но дымный стукач глушил все звуки и его пришлось пригасить.
- Эге-ей! - крикнул бакенщик, поводя в разные стороны рупором из ладоней. - Кто есть живо-ой! Го-го!..
Проплыли метров сто в том направлении, куда нагнетало волны. Повстречались чайки и баклан. Искали за обломком скалы, упавшим в море... Звали. Били в пустую бадейку. Никто не откликался. Несколько минут фланировали вдоль восточной оконечности острова, потом вернулись к месту стоянки и по памяти восстановили направление, откуда мог послышаться вопль. Получалось, что плыть надо поперек волнистой, морской пахоты, наперерез живым бороздам. Поплыли, но и это ничего не дало.
- Остается одно - галлюцинация! - откровенно отрекался от услышанного приунывший экскурсант. - В такую жару можно всякое увидеть и услышать. Я могу допустить рядом даже черта, который Мефистофель!
Лучше бы торгашу этого не говорить. Только лодка приблизилась к берегу, как на скале, действительно, страшным дьявольским видением выросла собака. Это была разъяренная, бегающая по краю скалы Найда. Она то рычала, то принималась лаять, и все время оборачивалась мордой в одну сторону: к проливу. Вытянувшись в струнку и царапая когтями камни, Найда готова была сорваться со скалы. В той же стороне, куда она рвалась, над водой с плачем метнулись чайки...
Включив мотор и двинув рулем так круто, что торгаш грохнулся на дно лодки, Фалалей Кийко поплыл на крик птиц. Чайки не обманули. В разлете двух грудастых волн Кийко заметил синее пятно. А когда подплыл ближе, то увидел надутый мешочек... Нет, это был не тряпичный пузырь. На скате волны синели трусы малыша, а голова, руки и ноги - все было в воде.
