- Согласен, - не осмелился возражать Семен Семенович. Незаметно скрутив буравчиком носовой платок, он выжал его и обернул им палец. - Только прошу извинить, я за директора остался. Мне позвонить могут из Ашхабада управленцы или руководители из научного центра. Может нагрянуть и приемочная комиссия. Вот если бы прилетел Чары Акмурадович! Сложив королевские полномочия, я был бы к вашим услугам, друзья. А пока мне приходится изнывать от полноты власти.
Мотоцикл Ягмура, словно зеленый кузнечик, судорожно дрыгался на белесом песке с крапинками ракушек и порывался прыгнуть на ступеньки крыльца. Да и самому Ягмуру Борджакову не терпелось ехать. Не до разговоров. На подземной качалке в любую минуту может быть новая катастрофа. Да и кто знает,гвозможно, солевая бездна уже поглотила и будку, и насос...
И самое страшное было в том, что помочь тут уже никто не мог. Да и не за помощью, пожалуй, приехал Ягмур, он спешил известить о появлении еще одной воронки в соляном панцире залива. Таких зеленых пропастей становилось все больше, и надо было торопиться к новому омуту.
Выручил всех Завидный. Он показал Метанову на часы, и тот молча попятился, покинул комнату и, упершись низким и плоским задом в сучковатые перильца веранды, мило промолвил:
- "Поехали!.." - Сказал попугай в зубах у кошки... - Едем, друзья!
- Могут из центра позвонить, потому-то и надо быстрее ехать. Я так считаю, - сдерживал себя Завидный, чтобы не казаться властным, - иначе с вашим злополучным трубопроводом можно вылететь в трубу
- Шутки люблю. И особенно к месту! - сдержанно ответил Семен Семенович. Согнутым пальцем он старательно собрал со лба смородинки пота и попросил Борджакова вызвать автомашину. Для самоуспокоения и для прикрытия общей тревоги Метанов как бы пылил словами. - Продлим свой пикник у кратера Черной пасти... Простите, Нина Алексеевна! - неожиданно обратился он с поклоном к притихшей и необыкновенно очаровательной девушке в голубом. - Мы вынуждены покинуть эту приморскую виллу. Мы уезжаем. Должны... Всю жизнь мы должники, - и Метанов еще раз поклонился и Нине, и Анне Петровне.
Про "Спидолу" все забыли. Оставленная кем-то в умывальнике, бедняжка верещала в уединении. Происходила обычная в подобных случаях сумятица, когда говорили все вместе, торопились уходить, но никому не хотелось покидать теплой компании.
- По инерции чувств хотелось бы именно так и продолжать воскресенье, однако у каждого ручейка свой порожек, - говорил Метанов.
