Нейджел похлопал по картонной папке.
– Тут – не для посторонних глаз, конечно, – отмечаются застенчивость, неуверенность в себе и прочее, приводятся результаты тестов – все не подлежит разглашению в основном по той причине, что я в этом ровным счетом ничего не смыслю. Но во всяком случае, Блент пришел в норму, стал заниматься, и не как-нибудь, а очень недурно. И вот через три года – опять срыв. Что бы это могло означать?
– Ничего особенного. Отправьте его опять к Блюменталю – и все. Если он сдаст экзамен за курс, значит автоматически получит и зачет.
– А пока что не допускается к матчу, так?
– Примерно.
– Что ж, Чарльз. Вашу точку зрения можно понять, хотя она, пожалуй, достаточно сурова – не столько по отношению к нам, сколько к Бленту. Вы же знаете, что эти ребята – не все, но некоторые – после колледжа зарабатывают себе футболом на жизнь… Но с педагогической точки зрения – да и в принципе – я отнюдь не против суровости.
Нейджел упругим движением выпрямился и встал.
– У меня все. – Он протянул руку. – Я спросил, вы ответили. Не думайте обо мне дурно, Чарльз. Я ведь все понимаю.
– Сомневаюсь. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь меня правильно понимал, и это досадно. Вы вот говорите, что не хотите оказывать на меня давление. Я вам верю – во всяком случае, верю, что это искренне. Но разговор по душам – средство посильнее, чем административный нажим. Ваши слова, по сути дела, сводятся к тому, что мы с вами, такие интеллигентные, гуманные, умные люди, не делаем культа из правил и вполне можем договориться и выручить студента. Это прелестный взгляд на вещи, и я с ним полностью солидарен – вот ведь что. И при надлежащих условиях я именно так бы и поступил.
– Да-да, продолжайте! – ректор снова опустился на стул.
– При надлежащих условиях. И именно так я уже выручал – тысячу раз – не обязательно футболистов, а самых обыкновенных студентов. Я живу не только по правилам и уж, конечно, не ради правил. Но почему этот Блент не может прийти ко мне сам? Почему меня со всех сторон и на разные голоса упрашивают хоть раз в жизни не быть извергом? Я и так не изверг.
– А-а, стало быть, вас уже донимали?
– Слегка. – Чарльз вкратце рассказал о своей беседе с представителями Студенческого совета. О Лили Сэйр он не счел нужным упоминать.
– Так что теперь по их милости это стало делом принципа, и вы ничего не можете изменить?
– Дело даже не в этом. Неблагосклонное отношение местных лидеров я как-нибудь переживу. Вся суть в том, что вопрос-то сугубо личный, и у Блента должно было хватить ума это понять. Откуда я знаю, что он задумал и что ему надо? – Чарльз в запальчивости повысил голос. – А вдруг у него есть самые веские основания не играть? Может быть, он собрался бросить колледж? Почему вы решили, что ему нужны заступники?
