— Помоги нам, Господи, если каждого, кого включили в окончательный список на литературную премию, ты готова назвать гением!
— Вполне естественно, что молодой человек гордится собственными достижениями. Огастину Кейси только тридцать лет, а его уже считают одним из выдающихся писателей страны. Так пишут газеты. Рецензии на его книги занимают в «Таймсе» полстраницы. Его первый роман получил премию Сомерсета Моэма.
— Успех делает человека почтительным, скромным и добрым, как сказал где-то спонсор этой премии.
— Это редкость. Постарайся быть к нему снисходительнее, Редж. Когда он высказывается, постарайся воспринимать его… с умудренностью старшего.
— И ты это говоришь после того, что услышала от него о жемчуге? Ты великодушная женщина, Дора, — вздохнул Уэксфорд и со стоном добавил: — Только бы она не любила его по-настоящему! Ну хоть бы она смогла увидеть его моими глазами!
Он допил пиво и состроил гримасу, словно оно оказалось хуже, чем он ожидал.
— Уж не думаешь ли ты, — повернулся он к жене, ужаснувшись тому, что пришло в голову, — уж не думаешь ли ты, что она выйдет за него замуж?
— По-моему, она будет жить с ним, вступит — как бы это сказать? — в длительные отношения. Мне действительно так кажется, Редж. Смотри на вещи реально. Она сказала мне… о, Редж, не смотри на меня так. Я должна сказать тебе.
— Сказать что?
— Она говорит, что влюблена в него и что до этого с ней такого не было.
— О Господи!
— Значит, для нее это серьезно, если она сказала мне, а ведь она мне никогда ничего не говорит.
Ответ Уэксфорда прозвучал театрально, как в мелодраме. Еще до того, как он произнес эти слова, он знал, что они покажутся именно такими, но сдержаться уже не мог.
— Он отнимает у меня дочь. Если он и она будут вместе, это означает конец нашим с ней отношениям. Она перестанет быть мне дочерью. Действительно. Я уже понимаю это. А какой толк притворяться? Ну скажи мне, какой толк притворяться?
Перед этим он заставил себя не думать о том обеде во вторник. Или просто события в Тэнкред-хаусе и все последующее заслонило то, что было во вторник. Теперь же он позволил себе мысленно вернуться к этому, помогла вторая бутылка пива, и он вновь видел, как этот человек входит в маленький провинциальный ресторан, оглядывается, шепчет что-то на ухо Шейле. Она спросила, как отец хочет, чтобы они сели, ведь он пригласил их, но Огастин Кейси, не дав ему раскрыть рта, сам выбрал себе место за столиком. Он сел в углу.
