Он решил поговорить с Мишель Уивер лично. Та была женщиной очень обязательной, всегда готовой дать показания, не проявляя при этом признаков нетерпения. Но со дня смерти Кейлеба Мартина прошло много месяцев, и память о событиях того утра, несомненно, утратила свою четкость.
— Я ведь не могла видеть, как он бросил револьвер, правда? Я хочу сказать, что, может быть, мне это показалось. Если бы он его бросил, то его бы нашли, но ведь его не нашли, нашли только тот, что выронил полицейский.
— Когда приехала полиция, то был найден только один револьвер, совершенно точно. — Уэксфорд разговаривал с ней непринужденно, так, словно они собеседники, обладающие одинаковыми знаниями и просто решившие поделиться информацией, известной только им. Это подействовало, напряженность исчезла, женщина почувствовала себя увереннее.
— Все, что мы нашли, — это игрушечный револьвер, который сержант Мартин отобрал у сына. Даже не копия, не имитация, просто детская игрушка.
— И я действительно видела игрушку? — удивилась Мишель Уивер. — Эти игрушки выглядят совсем как настоящие.
Еще одна такая же беседа, на этот раз с Барбарой Уоткин, дала ненамного больше. Свидетельница упорно продолжала настаивать на своем описании парня.
— Прыщи я определяю сразу. У моего старшего сына были ужасные прыщи. Я же сказала вам, что они выглядели, скорее, как родимые пятна.
— Может быть, следы от прыщей?
— Ничего подобного. Представьте себе такие отметинки, как на клубнике, только у парня они были красноватые и пятнами, очень много.
Уэксфорд проконсультировался с доктором Крокером, и тот объяснил, что таких родимых пятен он ни у кого не встречал, на этом все и кончилось.
Больше ничего нельзя было добавить, и спрашивать тоже было нечего. Февраль подходил к концу, когда Уэксфорд разговаривал с Мишель Уивер, а в начале марта вдруг пришла Шэрон Фрэзер и сказала, что она кое-что вспомнила об одном из посетителей, не явившихся в полицию. В руке он держал пачку банкнот, и банкноты были зеленого цвета. С тех пор как несколько лет назад банкнота в один фунт была заменена монетой, денег зеленого цвета в Англии не существовало. Больше она ничего вспомнить не могла. Поможет ли вам это? На что Уэксфорд не мог ответить, что вряд ли, поскольку желание содействовать со стороны населения должно только приветствоваться.
С тех пор не происходило ничего особенного, пока одиннадцатого марта не раздался звонок экстренного вызова — 999.
