«Да, да, конечно, конечно».
Так он сказал, кивая головой.
Он высморкался, снова надел очки, медленно и глубоко вздохнул и начал:
«Ну, если в двух словах, то в этой стране мы чувствуем боль друг друга. Поэтому мы не встречаемся лицом к лицу. То есть, мы не можем друг с другом встречаться».
«Вы чувствуете… чужую боль? Что это значит?»
Так спросила Кино, вскинув голову.
Хозяин отпил из своей чашки.
«Разве ваши родители не говорили вам, что вы должны стараться понять чувства других людей, чтобы не причинить им боль? Наверняка они вам это говорили, все родители говорят. А вы когда — нибудь думали о том, как было бы здорово, если бы вы знали, о чём думают другие люди? Как было бы хорошо обладать таким умением? И как было бы прекрасно, если бы и остальные тоже знали, когда их слова или действия причиняют вам боль?»
«Точно! Я думал об этом!»
Так воскликнул Гермес, встряв прежде, чем Кино успела ответить.
«Прямо по дороге сюда Кино была…»
Кино одарила Гермеса гневным взглядом. Киёши продолжил:
«Люди в этой стране тоже думали, что это хорошо. Должен сказать, что уже очень давно всю работу в этой стране стали выполнять машины, поэтому мы жили в своё удовольствие. Пищи было в изобилии, основные потребности всех и каждого были удовлетворены, это была страна мира и процветания. В результате у людей появилось очень много свободного времени, и они стали заниматься творчеством. Разрабатывать новые лекарства, заниматься научными исследованиями, писать книги, рисовать картины, сочинять музыку. Я научился делать мебель».
Так он сказал и показал на стулья и столик, которыми Кино недавно восхищалась.
«И посреди этого… возрождения… группа учёных, изучавших мозг человека, сделала революционное открытие. Они сказали, что если мы разовьём скрытые возможности нашего мозга, то сможем знать мысли и чувства друг друга».
«И как это должно работать?»
Так спросил Гермес. Киёши продолжил:
«Ну, предположим, что я сформировал в своей голове слово 'привет'. Все вокруг меня не услышат слова, но поймут, что я поприветствовал их. Они почувствуют эмоцию, скрытую в приветствии. Фактически, всё ещё тоньше. Если я почему — то грущу — никаких слов, только грусть — то моя грусть передастся всем окружающим меня людям. В теории, эти люди должны почувствовать мою грусть и стать добрее ко мне, и мы вместе должны найти способ преодолеть её. Таким же способом мать может узнать наверняка, почему плачет её ребёнок, даже если он ещё не умеет говорить. Я думаю, что это называется сопереживанием, или даже телепатией».
