— Помилосердствуй! Нет, конечно. Но ты только посмотри на Тони — у него челюсть отвисла.
Доблестный джентльмен усмехнулся.
— Моя дорогая, — сказала мать, снова бросая опасливый взгляд на Керкхилла, — разумеется, тебе следует обращаться к сэру Энтони более уважительно.
— О, да ему все равно! — воскликнула Нэн. — Не правда ли, Тони?
— Называйте меня как вам угодно, миледи, — ответил тот с легким поклоном.
— Вероятно, я использую ваше предложение к своей выгоде, — продолжила она. — Буду считать вас просто вторым противным братом.
Энтони ударил себя в грудь:
— Вы поразили меня в самое сердце, мисс.
— Тони, — ровным тоном произнес Керкхилл, — не поощряй ее. Ей нужно научиться вести себя более учтиво, прежде чем ты или я возьмем ее в Стерлинг или еще куда.
— Право же, Дикон, ты не отпустишь меня в Стерлинг в обществе Тони! Подумай, какой выйдет скандал — юная невинная девушка путешествует наедине с мужчиной, у которого не самая лучшая репутация.
— Сядь, Нэн, — велел Керкхилл. — Уже нарезают мясо. Бросив на брата загадочный взгляд, Нэн подчинилась.
Керкхилл обратился к дяде:
— Я хотел бы переговорить с вами после ужина, если не возражаете, сэр.
Джеймс Сейтон любезно кивнул.
— И со мной тоже? — спросил Тони.
— С тобой мы побеседуем позже, — мрачно заверил его Керкхилл.
— Дикон, я хочу услышать все о твоей поездке в Спедлинс-Тауэр, — сказала Нэн, когда слуги принялись суетиться вокруг них с блюдами. — Неужели дядя действительно такой неприятный человек, как говорят все?
— Он умирает, поэтому скоро всем будет безразлично, что он за человек.
— Чепуха! — воскликнула Нэн. — Все равно это важно. Мужчины вроде старого Джардина переделывают всех вокруг по своему подобию. Кроме того, я слышала, что кузен Уилл Джардин ничем не лучше, так что в Спедлинсе все останется по-прежнему, не правда ли?
— Уилл Джардин отсутствует вот уже две недели, — сообщил Керкхилл. — Никто не знает, что с ним случилось, так что в Спедлинс-Тауэре царит смятение. Дядя просил меня разобраться с делами после его смерти и выяснить, что стряслось с Уиллом.
Мать Керкхилла слышала каждое слово из их разговора. Но если ее и волновало услышанное, она не подала виду. А ведь разговор касался ее брата и племянника!
Керкхилл подумал — а ведь пока леди Фиона не объяснила ему возможную причину безразличия матери к делам собственной семьи, он почти не обращая внимания на этот факт. Теперь же от его взгляда не укрылось, что ее правая рука сжимает нож с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
