Молодые авиаторы быстро набирались опыта. Проявляя мужество и отвагу, они показывали также и высокое боевое мастерство.
5 сентября 1943 года самолет Буланихина был внезапно атакован двумя "фокке-вульфами" на выходе из пике. Пикировщик получил повреждения, штурман Ананьин и стрелок-радист Шевчук были ранены, а летчика, видимо, спасла бронеспинка сиденья. Ему одному пришлось драться с двумя "фокке-вульфами", пока не подоспели наши истребители. Буланихин сумел отразить все атаки врага, а затем довести подбитую машину до аэродрома и посадить ее.
Рана Е. К. Шевчука оказалась не опасной, а А. П. Ананьина спасти не удалось - он скончался еще в полете.
На следующий день мы тремя группами вылетели бомбить укрепления противника на Синявинских высотах. При постановке задачи нас предупредили, что наши пехотинцы выложат на переднем крае белое полотнище, чтобы указать направление к цели, а артиллеристы при появлении "пешек" откроют огонь дымовыми снарядами. Делалось это во избежание ошибок.
Подлетая к линии фронта, мы усилили наблюдение за местностью. На земле мелькали вспышки разрывов, пылали очаги пожаров, к Ладожскому озеру тянулись полосы густого дыма. Там шел бой. Однако полотнище мы так и не обнаружили.
Внезапно на нас обрушился мощный шквал огня. Небо даже потемнело от разрывов зенитных снарядов. Казалось, все пути перекрыты, к цели пробиться невозможно. Шедшая справа "пешка" задымила и со снижением пошла в сторону.
- Кого-то подбили зенитки? - не то спросил, не то доложил штурман.
Раздумывать было некогда. Вслед за ведущим я перевел Пе-2 в пике и сбросил бомбы. Огонь зениток внезапно прекратился. Замолчали даже крупнокалиберные пулеметы. Что бы это значило? В это время слева что-то блеснуло, и в направлении самолета потянулись цепочки трассирующих пуль. Все стало ясно: появились вражеские истребители!
Воздух снова прочертили огненные пунктиры. Один из них метнулся к соседнему самолету - тот вскоре загорелся.
Постепенно пламя охватило всю машину. Она шла со снижением, оставляя позади густой шлейф дыма. К горлу подступил комок горечи и злости. Руки словно одеревенели на штурвале. А "пешка" пылающим факелом неслась к земле. Удар - и в воздух взметнулся сноп огня и дыма.
Какая нелепая потеря. Не уберегли пикировщика наши истребители, прозевали врага. Не успел я собраться с мыслями, как в небе мелькнула новая огненная трасса. За ней пронеслась вторая. А третья - впилась в самолет Григория Буланихина. В этот раз он выполнял задание с другими штурманом и стрелком-радистом. Но экипаж тут не виноват. Атаки "фокке-вульфов" оказались внезапными и стремительными. Опять истребители прикрытия не справились со своей задачей. От меткой пулеметной очереди Пе-2 загорелся. Сбить пламя скольжением летчику не удалось. Покинув строй, самолет резко пошел вниз, к Ладоге. Вскоре над озером, примерно на высоте шестьсот метров, раскрылся белый купол парашюта.
