Беана помолчала, обдумывая сказанное.
— Наверное, мне тоже могло бы это нравиться. Только ведь воды все равно нет.
Она имела в виду другое. Вода в Пещерах действительно отсутствовала. Ее носили издалека — в бурдюках и громоздких флягах, набирая в редких ручейках, вычерпывая до дна самодельные запруды. Воды не хватало даже для питья, не говоря уже о чем-то ином. Во всяком случае мытье посуды и впрямь представлялось для тараков непозволительной роскошью.
— Как там в лагере? Не бузят?
— Вроде пока тихо. Гунт с Айзисом следят за Пространством, остальные, конечно, дрыхнут.
Слово «остальные» она произнесла с едва уловимой насмешкой. Согомак искоса взглянул на нее. Крутобокая, бойкая, в глазах вечное ехидство. И не поймешь сразу — какое значение вкладывает она в ту или иную фразу. Даже с кем дружит — толком не разберешь. Не то с Рохом, не то с Кайсаном. А может, нравится играть с этой парочкой? Кажется, раза два или три эти дурни из-за Беаны даже дрались. Вот радости-то ей было!
Наблюдая за движениями проворных рук соседки, Согомак понял, что с посудой она управляется ничуть не хуже, чем он. Пожалуй, даже лучше. Соплеменница была и впрямь шустрой. Вот и сюда прибежала явно не посуду мыть.
— Не понимаю, как можно любить подобные путешествия. Наверное, надо быть абсолютно бесстрашным?
Он улыбнулся:
— Либо абсолютно бесстрашным, либо абсолютно глупым.
— Ты не похож на глупого.
— Да ну?
Беана посмотрела на него в упор, и Согомак прочитал на ее лице непритворный интерес. Ему стало смешно. Эта дурочка, похоже, действительно положила на него глаз. То ли поднадоели дружки-забияки, то ли решила попрактиковаться на более зрелой особи. А может, просто испытывала на нем свои чары.
— Ты видел когда-нибудь живого птерона? — Она продолжала глядеть на него и, задавая вопрос про птерона, казалось, спрашивала совсем о другом.
— И видел, и слышал.
— Он страшнее морока?
— Скажем так — крупнее. Но мы их не интересуем. — Согомак кивнул на пузырящееся болото. — Сюда они частенько прилетают. Крылья чистят, чешую. Или, бывает, напьются водички и начинают выписывать в воздухе вензеля. Одно слово — пьяные. А иногда тут же прямо и засыпают. В такие моменты их можно даже потрогать.
— Ты трогал?!
— Я их ощипывал. — Проводник легонько дернул себя за ус. — Видишь ли, из щетины птеронов можно плести довольно прочные вещи — циновки, пояса, ножны. Вот и приходится рисковать.
— Ужас! И они не просыпались?
— Почему же, иногда случалось… — Согомак прислушался. — Вот, кстати, летят. Легки на помине. Слышишь, звенит?
