— Алло, девушка! Девушка, алло! — закричал в прихожей отец, и все притихли.
Игорь обвел взглядом комнату: было странно думать, что здесь вновь появится Костя. За год он так сросся со своим Шитангом, что, казалось, это будет всегда: они — здесь, он — там, в Андамане. Стены гостиной были увешаны фотографиями: Константин у карты Шитанга с указкой в руках, Константин на трассе у нивелира, в обвислой зеленой парусиновой шляпе и широких болотных сапогах. Кругом — босоногие люди в подоткнутых юбках и в таких же обвислых шляпах, Игорь сам увеличивал эти фотографии и гордился своей работой.
«Навряд ли ему понравится этот иконостас», — подумал Игорь и, подойдя к стене, принялся снимать фотографии.
— Эй, эй! Ты что делаешь? — окликнула его мать.
Обернувшись, Игорь спокойно и деловито изложил свои соображения. Костин характер маме был хорошо известен. Костя даже в зеркало смотреть на себя не любил.
— Ну, все равно надо было спросить, — чуть более миролюбиво сказала мама. — А то расхозяйничался. Давай сюда, я уберу.
«Уберу» — это только так называлось. Все, что убирали мама и Нина-маленькая, могло оказаться в самых неожиданных местах. Так, пачка швейных иголок нашлась однажды в пустой коробке с надписью «Манная крупа». Мистика, да и только.
— Прилетает в восемь утра! — торжественно сказал, входя в гостиную, отец. — Надо будет такси вызвать заранее.
— Ох, нас же четверо, — огорчилась Нина-маленькая, — а с Костей пять. В такси не посадят.
— Ничего, — решительно сказала мама, — посадят. Но каждый день люди приезжают из тропиков. Правда, багаж…
При слове «багаж» мама поджала губы. Каким-то мозжечковым чутьем Игорь улавливал: мама стесняется, что у нее такой важный «загранкомандированный» сын.
Собственно, все уже было решено и сказано, но никому не хотелось возвращаться к обычным делам. Отец подсел к женщинам, и все трое, будто впервые, стали с увлечением рассматривать и комментировать фотографии, которые подавал им Игорь. В этом было что-то трогательное: в стандартной ячейке крупноблочного дома на окраине Москвы пожилой прокуренный мужчина и две краснощекие женщины наперебой обсуждали детали чуждого тропического быта и судьбы людей, которых они никогда не видели и вряд ли увидят. Игорь смотрел на это пиршество воспоминаний со стороны, сам его обслуживая, но в нем не участвуя.
— Смотрите-ка, это Маун!.. Нет, это не Маун!.. Нет, Маун! А как растолстел!.. Да я тебе говорю, не Маун, он таких простых юбок не носит, он аристократ… А кто же тогда, Ши Сейн?.. Да нет, Ши Сейн — вот он тут, рядом с невестой стоит… Та, которая слева, с магнолией в волосах… Красавица, повезло парню. Давно бы уж женился, чудак (это, разумеется, мама)… А тут, погодите-ка, где же это? На трассе главного канала?.. Нет, дорога к нижнему лагерю. Вот пагодка беленькая, точно, точно. Там Аун змею убил.
