. И если это так, то самоназвание это существовало еще на дунайской прародине — до расселения на Балтике и по Днепру. Поэтому на Дунай так стремился Святослав («Здесь середина земли моей…»), а до него Кий (он построил на Дунае город Киевец). Вот, собственно, откуда и россомоны. Гер-маны, нор-манны и россо-маны… Отсюда и династические браки позднейших времен, вплоть до всех Романовых, считавших голштинских, дармштадских и т. п. государей потомками Пруса (который, по Степенной книге, был братом императора Августа).
Удивительным (промыслительным!) в истории образования русского государства является совпадение дат: 862 год — год призвания новгородцами Рюрика для наведения порядка на Русской земле и явления Кириллом и Мефодием новой грамоты для славян. Ладога и Крым — две крайние точки Руси, год — один. Еще в 861 году Кирилл-Константин (см. его житие) крестит в Крыму русских «до двухсот чадий» (то есть семейств), к удивлению, обнаруживая у них «книги, писанные славянскими письменами». Возможно, это была глаголица, которую приписывают Блаженному Иерониму (342–420). Но глаголическая литература (а вместе с тем и христианская проповедь) не развивалась на Руси. Необходимо было создать азбуку, с одной стороны, адекватную славянской речи, а с другой — сближающую славян с греческой культурой. Такой азбукой стала кириллица. Глаголица, просуществовав более 400 лет в славянской среде, не дала никаких всходов, ибо время не приспело, да и не годилась она для сего… Почему не годилась? А потому что глаголица восходила к финикийскому алфавиту, родственники ее — коптский, эфиопский, армянский… Проповедь этой ветви христианства была связана с ересью монофизитов и, слава богу, Промыслом Господним — не удалась.
Но это отдельная история…
Итак, теорию «конгломерата» придется оставить. Не крещение и книжность приводят «конгломерат» к русскому самосознанию. Тем более что книжность эта шла и шла, но так и не дошла до русского крестьянина поныне. А он все продолжает, вопреки всему, оставаться русским, демонстрируя при этом, что вот он — народ — и является носителем совести и чести, источником русского духа, русского характера, а не книжная интеллигенция.
Как-то на одной из конференций при поддержке нашей православной интеллигенции происходило обсуждение на тему «Православие как источник патриотизма». Вот уж из огня да в полымя: то Православие и близко не подпускали, то иная крайность… В самой постановке проблемы был уже заранее дан неверный, на наш взгляд, ответ. Я задал простой вопрос: а язычник Святослав, произносящий: «…не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, бо мертвые сраму не имут…», — он как, патриот или нет? (Кстати, и о какой такой «Русской земле» он говорит, ибо Руси еще не было?) На что никто из присутствующих кандидатов и докторов ответа не дал. Меж тем православный монах-летописец откровенно гордился своим языческим предком. А великий подвижник и писатель митрополит Иларион в «Слове о Законе и Благодати» воспел наших языческих предшественников, воздав должное их мужеству, мудрости и патриотизму, понимая прекрасно, что если им суждено было Божьим Промыслом оставаться до поры в язычестве, то на то была Божья воля, а что такое совесть и честь, они знали не хуже нас. (А может быть, и лучше, ибо они державу построили, а мы — порушили…)
