— У меня, похоже, простуда, — объяснил он. — Все симптомы налицо. Так что я поднимусь к себе и буду лечиться аспирином с виски.
— Уж пожалуйста. — Филлис ретировалась в дальний конец гостиной и замахала перед собой руками, словно отгоняя невидимую заразу. — Мне вовсе не хочется подхватить от тебя отвратительный вирус! Да и Леону тоже!
Леон в ответ лишь равнодушно пожал плечами. У Алисии же от ярости все заклокотало внутри. Исхлестать бы их обоих! Неужели не видят, что Норману и впрямь плохо? Неужели им плевать на его самочувствие?
— Я приготовлю горячее питье и принесу тебе, ладно? — предложила она, давая понять, что ей, по крайней мере, не безразлично его здоровье. — Может, и суп тоже?
— Спасибо, крошка. — Норман улыбнулся — первый раз с момента приезда, и взгляд, на мгновение задержавший на ней, наполнился теплотой. — Но мне это, честное слово, не по силам. Пока. До утра.
Затем взял с подноса бутылку с виски и покинул столовую. Так что вечером ей не удалось поговорить с ним.
Ну а теперь-то какие проблемы? Она же не собирается долго надоедать ему, просто объяснит, что ей предложили работу, и признается в своих чувствах. Разве может она допустить, чтобы их разделял целый океан, если существует хотя бы малейшая вероятность, что в один прекрасный день в нем зародится ответное чувство к ней?
Ну а если Норман не способен полюбить ее, если дружба — это единственное, что он готов ей предложить, тогда она уедет и начнет в Америке новую жизнь. Мысль о том, что придется обнажить перед ним душу, неимоверно пугала, но как же иначе, ведь родители Карен не могут ждать до бесконечности?
Дрожа от нервного напряжения, она выскользнула в коридор и украдкой пробралась в комнату Нормана.
Он заснул с включенным ночником. Жившая в ней трусишка обрадовалась неожиданной отсрочке. Алисия расслабилась, дыхание выровнялось. Она понимала, что ей следует уйти, не тревожа его целебный сон, но ноги не слушались…
На следующий день Норман уехал. Алисия тяжело перенесла его отъезд. Глубоко несчастная, она неприкаянно шаталась по дому, раздражая мать и забавляя Леона, отпускавшего в ее адрес непристойные шуточки с многозначительными подмигиваниями.
— Отстань от нее, Филли. Разве не видишь, она по парню какому-то сохнет! Неужели он бросил тебя, детка? Ну и дурак! Отказаться от такой фигуристой лапочки!
И тем не менее она не решалась уехать из Мэлверна. Карен и ее родителям она сказала, что принимает их предложение, но не спешила выполнять приказ подруги, скомандовавшей ей по телефону:
