– В пустыне… Никто не пришел и не рассказал мне о том, что происходит.
– Разве в твой лагерь не заглядывали путешественники?
– Редко… У нас были более важные темы для разговора. Так что же случилось с Абдулем эль-Кебиром?
– Его сверг нынешний президент… Лишил его власти, но поскольку уважал, то не осмелился убить. Они вместе сражались и много лет провели во французских тюрьмах. – Анухар эль-Махри отрицательно покачал головой. – Нет. Убить его он не мог… Совесть бы не позволила, да и народ бы ему этого не простил.
– Но он его посадил в тюрьму, не так ли?
– Он его выслал. В пустыню.
– Куда?
– В пустыню. Я же тебе сказал.
– Пустыня велика.
– Мне это известно. Однако не настолько велика, чтобы сторонники его не отыскали и не помогли бежать. Так он и оказался в твоей хайме.
– А что это был за юноша?
– Фанатик. – Бен-Куфра сидел, уставившись на медленно догоравший костер, и, казалось, был погружен в свои мысли. Заговорив, он не смотрел на туарега, словно беседовал сам с собой. – Фанатик, который хотел привести нас к гражданской войне. Если Абдуль окажется на свободе, он организует оппозицию, находясь в изгнании, и у нас начнется кровавая бойня. Французы, которые раньше его преследовали, теперь его поддержат. – Он помолчал. – Они предпочитают его нам…
Он поднял лицо и очень медленно обвел взглядом тесную пещеру, в конце концов остановив его на Гаселе, который, в свою очередь, наблюдал за ним, прислонившись к каменному выступу. Голос губернатора звучал доверительно, когда он добавил:
– Понятно, почему я тебе снова и снова повторяю, что ты теряешь время? Меня ни за что на него не обменяют, и я на них не обижаюсь. Я всего-навсего простой губернатор, верный и полезный чиновник, выполняющий свою работу по мере своих сил, однако ради меня никто не станет подвергать себя риску гражданской войны… Должно пройти много лет, чтобы воспоминания об Абдуле эль-Кебире окончательно рассеялись и он утратил свою харизму… – Бен-Куфра осторожно взял связанными руками стакан с чаем и, поднеся к губам, сделал небольшой глоток, чтобы не обжечься. – А дела в последнее время обстояли не очень хорошо… – продолжал он. – Было совершено много ошибок. Ошибок, свойственных всем только что освободившимся нациям и молодым правительствам, однако многие этого не понимают и недовольны… Абдуль умел давать обещания… Обещания, выполнения которых народ ждет от нас, а мы не сможем этого сделать, потому что они из области утопии…
