Летом 1943 года охрана Власова получила автомат, который Ханс Клейнерт, лично симпатизировавший Русскому Освободительному Движению, сумел извлечь из арсенала СД в Берлине. До этого единственным оружием у нас был револьвер, который днем хранился в маленьком противопожарном стенном сейфе, а ночью выдавался откомандированному из Дабендорфа и несущему стражу офицеру. Когда я первый раз открыл этот сейф, я нашел рядом с револьвером пропагандную листовку «Унтерменш», которая, основываясь на примитивных инстинктах, распространяла расовую теорию Гиммлера. Эту листовку я, конечно, немедленно уничтожил.
Все члены Власовского штаба подготовлялись к вооруженному сопротивлению при помощи дневных и ночных тревог. Мое предписание гласило: ночью все двери на вилле должны оставаться открытыми, а заряженные револьверы или пистолеты — лежать под рукой у постели каждого, будь он повар, денщик или офицер. Время от времени мы устраивали пробную тревогу. Было выработано два плана самозащиты, один дневной, другой — ночной. Обучение велось беспрерывно.
Ночью оборона предвидела следующее. Наружная защита была поручена двум русским часовым, из которых каждый был вооружен автоматом и по тревоге должен был занять соответствующую позицию: одну перед, а другую позади дома. Часовой в саду должен был занять позицию при бомбоубежище, которое имело вход и выход. Другой часовой должен был со стороны улицы занять небольшой индивидуальный бункер. Эти же позиции надо было занимать и при воздушных налетах.
Внутренняя охрана сначала состояла из трех бывших рижских студентов, которым я мог слепо доверять. Они являлись также и личными охранниками генерала Власова и в штатском сопровождали его на прогулках. От немецкой охраны Власов отказывался. В задачу этих трех рижан в случае нападения входила оборона помещений канцелярии и гостиной, находившихся в нижнем этаже. Они должны были оборонять главный вход в виллу. Повара и денщики, которые спали в подвале, должны были защищать его. На двух адъютантов и полковника Кромиади, который часто ночевал в Далеме, возлагалась защита подступов к спальням генералов Власова и Малышкина, что представляло последний рубеж обороны. Для этого они должны были занимать промежуточную площадку на лестнице. Само собой разумеется, что и оба генерала были вооружены. В серьезных случаях общее командование возлагалось на меня.
Дневной план обороны состоял в следующем: часовой со стороны улицы не имел права покинуть свой пост при главном входе. Часовой в саду должен был в случае нападения поддержать его огнем. Повара тоже должны были поддержать его, стреляя из кухонного окна в подвале. Их готовое к стрельбе оружие должно было лежать на полке за занавеской. Оборона нижнего этажа возлагалась на служащих канцелярии, на возможных гостей, адъютантов и денщиков. Последним возможным действием могло быть отступление в бомбоубежище. Защитники дома делились на три группы, к которым принадлежали и упомянутые русские студенты, повара и денщики, а позже и водитель машины. Они были выбраны из немецких лагерей военнопленных для службы в РОА, все простые солдаты, в мирное время — колхозники или рабочие.
