Обычно попы обедали в церковной сторожке. Там была и плита, и холодильник, все чин чинарем. Но сейчас сторожку ремонтировали - и попам тайком накрывали в крестильной, хотя и не положено по религии...
Попов в кладбищенской церкви было два: старший - отец Петр и отец Павел, Батя. За столом сидел один Батя. - Садись, Леш. Здорово. Как Виктор?
- Нормально... Косит вот только...
- Пройдет, - сквозь борщ невнимательно буркнул Батя
Поп был невеселый. Воробей знал в чем дело. Прикрылаcь лавочка.
При старом настоятеле, земля ему пухом, Бате вольготнo жилось. Ну, подпил, прогулял службу... Что за беда, вера-то у нас, русских, православная, испокон на Руси к вину уважение, а священник, что ж он - не человек? Настоятель послужит вне очереди, Пантелеймон Иванович, дьякон, тоже поспешествует, а уж Батя потом две, а то и все три не в очередь отпоет.
А теперь! Новый-то отец, Петр, чуть запах услышит - от службы отстраняет и объяснительную велит писать да благочинному настучит, а тот - в епархию, а там у них разговор короткий. За Можай загонят...
А уж, не дай Бог, на работу, тьфу, на службу не выйти, сожрет с дерьмом: бюллетень давай. Священник, да чтоб бюллетень!.. Тьфу, пропади он пропадом!..
- Ну, идешь? - очнулся Батя. - Не боишься?
-- Адвокат сказал: нормально будет...
Батя вытер носовым платком бороду.
- Встань-ка, благословить надо.
- Да-а... - Воробей замялся, - я ж вроде неверующий...
- Все неверующие, - Батя поднялся из-за стола, - а благословить не мешает. Шляпу положи, стой смирно.
Он медленно перекрестил Воробья и, закатывая глаза, что-то тихо пробормотал, подал руку для лобызания. Воробей не понял, пожал ее.
- Целуй, - поправил его Батя.
Воробей покраснел и ткнулся губами в его руку.
- Ну, вот. Теперь иди спокойно. С деньгами твоими как договорились: кладу на свою книжку и по сто рублей каждый месяц Валентине высылаю, без обратного адреса, так?
- Ага.
- Иди, не бойся, Бог даст, обойдется, Алексей. Ступай.
Бабки, пригревшись на паперти, опять заворковали, привычно протягивая скрюченные ладони.
- Чего-о? - Воробей, сморщившись, поглядел на лавку, плотно забитую старушками. Они сидели туго друг к другу, встать без риска потерять место не могли, потому и клянчили сидя. Некоторые с закрытыми глазами, сквозь дрему.
- На вот, на всех, - Воробей сунул в ближайшую руку всю мелочь из кармана. - На всех! - еще раз хрипло пригрозил он. - Знаю я вас.
2
Солнце сквозь лазейку в листве ударило в могилу и разбудило Кутю. Он со скрипом поднялся - голова наружу, - ухватился за торчавший из земли корень вяза и неуклюже выкарабкался наверх. Корявыми ладонями поерзал по складчатой, с избытком кожи морде, выскреб негнувшимся пальцем ссохшуюся дрянь в уголках глаз. Потом осмотрел себя, поколотил по штанинам, больше для порядка, - выкинуть портки пора, а не пыль трясти.
