— Нет, — сказала, как отрезала, Тиа. — Возможно, именно этой трагедией и объясняется поведение Адама, но от этого опасность не меньше. Скорее, напротив, гораздо больше.
Майк задумался.
— Мы должны сказать ему, — произнес он, помолчав.
— Что?
— Сказать Адаму, что следим за его жизнью в непрерывном режиме.
— Какой смысл? — Тиа поморщилась.
— Пусть знает, что за ним наблюдают.
— Как садится коп тебе на «хвост» проследить, чтобы ты не превышал скорость? Нет, это совсем другое.
— То же самое.
— Он все равно будет заниматься тем же, чем обычно. Заходить к другу, в интернет-кафе и так далее.
— И что с того? Пусть знает, что мы следим. К тому же Адам доверяет самые сокровенные мысли компьютеру.
Тиа приблизилась еще на шаг, прикоснулась ладонью к его груди. Даже теперь, после стольких лет совместной жизни, подобное прикосновение его возбуждало.
— Он в опасности, Майк, — тихо проговорила она. — Неужели не замечаешь? Твой сын в опасности. Может, он пьет, балуется таблетками, или еще бог знает что. И не надо зарывать голову в песок.
— Никуда я ее не зарываю.
В голосе ее звучала мольба:
— Ты ищешь самый легкий путь. Надеешься, Адам просто перерастет это?
— Я о другом говорил. Ты только вдумайся. Это новые технологии. Он доверяет им свои тайные мысли и чувства. Вот ты хотела бы, чтобы твои родители узнали о тебе все это?
— Мы живем в ином мире, — покачала головой Тиа.
— Уверена?
— Но я не понимаю, чем тут можно навредить! Мы его родители. Мы хотим ему счастья.
Теперь Майк покачал головой.
— Человеку не обязательно знать все самые сокровенные мысли другого человека, — заметил он. — Каждый имеет право на личную жизнь.
— Ты хочешь сказать, на секреты?
— Да.
— То есть, считаешь, у каждого имеются секреты? И это нормально?
— Конечно.
Она как-то странно посмотрела на него, и взгляд этот не понравился Майку.
— А у тебя есть секреты? — спросила Тиа.
— Я не о том.
— У тебя есть секреты от меня? — продолжала настаивать она.
— Нет. Но мне не хочется знать каждую твою мысль.
— И мне не хочется, чтобы ты знал мои.
Они умолкли одновременно, словно сговорившись. Тиа отошла от него.
— Но если это вопрос выбора, защитить сына или дать ему полное право на личную жизнь, — прервала молчание Тиа, — я выбираю первое.
Дискуссия — Майк не решился называть это спором — длилась уже месяц.
Майк пытался сблизиться с сыном. Приглашал Адама в торговые центры, на выставки, даже на концерты. Адам отказывался. Приходил домой поздно и плевать хотел на все эти курфьюз.
