Окна в доме были открыты, и ветер гонял по пустым комнатам обрывки бумаги и залетавшую с улицы листву.
— Пусто, нет никого, — сказал я, пройдясь по дому. — Заметили, как здесь почитают нашего друга Игнатьева? Газеты «Счастье эротомана» по всему дому разбросаны. Причем читали внимательно. Где страница загнута, где абзац подчеркнут…
— Идите сюда, — позвал из соседней комнаты Ракитин. — Вот где все происходило.
Войдя в комнату, мы увидели Ракитина и Остапа, стоящих возле отодвинутой крышки входа в подвал.
— На кассете именно эти стены были, — уверенно сказал Ракитин, подсвечивая себе фонариком.
Я встал на четвереньки и заглянул вниз. Спускаться мне туда не хотелось.
— Да, — признал я. — Похоже, что это место и есть. Только уж очень пусто. Такое ощущение, что совсем ушел.
— Вернется, — сказал Ракитин. — Уж больно удобное место. А про конец студии он еще не знает. И может быть, долго не узнает, если связь с городом у него односторонняя. Остап, второго оператора они ему не давали?
— Нет, — сказал Остап. — Вели съемки зафиксированной камерой. Оператора боялись посылать.
— Как бы мне к нему в помощники напроситься? — мечтательно протянул я, — Уж я бы так «помог»…
— В подвале тоже газеты «Счастье эротомана», — заметил Ракитин. — Остап, это вы газеты привозили?
— Нет.
— Они уже были здесь?
— Да. Только… Менялись они постоянно.
— Ты имеешь в виду, что кто-то приносил свежие номера? — спросил я. — Интересно… надо будет полистать их на досуге, подумать. Ну что, Андрей, — сказал я Разумовскому, — знать, здесь нам сегодня и ночевать. Нельзя исключать возможности его возвращения. Игорь, постарайся нам завтра с утра смену прислать, сможешь?
— Постараюсь, — сказал Ракитин. — Поговорю с Никитиным, думаю, в таком деле не откажет. Если не выйдет, завтра сам вас сменю. Удачи вам. И будьте осторожней.
Он протянул мне фонарик и вышел. Остап последовал за ним. Я подобрал с пола несколько газет и, устроившись возле окна, принялся за чтение…
* * *
— Давай уедем, — предложила Таня. — Нет, правда, давай. Далеко-далеко отсюда, и начнем все сначала, по-новому…
Она приподнялась на локте и заглянула Ракитину в лицо. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Ну давай, — повторила она просяще. — И все останется позади. Все проблемы, неприятности, одиночество. Мы встретились, нашли друг друга, и я хочу удержать этот миг. Представляешь, у нас будет большой, просторный дом у подножья горы. Чудесные прохладные вечера, жаркое солнце, изобилие фруктов и вина… Там все иначе. Там есть уверенность в том, что завтра будет такой же день. И послезавтра. И через неделю. И через год… Мне хочется знать, что я буду видеть тебя завтра и через год. У тебя будет свое дело. Мы оставим здесь управляющего, а в Стамбуле зарегистрируем еще одну фирму. Она будет твоя. Ты научишься всему этому, ты сможешь. А я буду заботиться о тебе и нашем доме. Мы будем ездить с тобой по миру. Ты ведь никогда не был в Париже? Я покажу его тебе. Египет, Япония, Англия… Давай уедем?
