Стерлинг выпустил в воздух колечко дыма. Если бы только его видели сейчас братья. Чопорный, уравновешенный и скучный? Ха! Если из затеи Оливии ничего не получится, он хотя бы научится лучше понимать собственных братьев.
Оливия оценила его новое «я», но все же относилась к нему с определенной долей скепсиса. Он не раз ловил на себе ее изучающие взгляды. Она смотрела на него так, словно он был загадкой, которую она никак не могла отгадать. Стерлинг усмехнулся. Ему это нравилось. Зачастую Оливия начинала иначе оценивать его наутро после того, как он по той или иной причине вежливо отказывался войти в ее каюту. А такие приглашения поступали с завидной частотой. То она предлагала выпить по бокальчику хереса, то посмотреть расписание поездов, то заглянуть в один из путеводителей его матери. Но каждый раз Стерлинг придумывал подходящую причину для отказа, хотя больше всего на свете желал остаться с Оливией наедине. Он напоминал себе о том, что терпение есть добродетель, несмотря на то что зачастую это качество казалось ему пороком, выпивающим из него все жизненные соки. Ведь Стерлинга нельзя было назвать терпеливым. Но он вовсе не собирался позволить Оливии узнать, что каждый раз, когда он благопристойно желает ей спокойной ночи у дверей каюты, каждый раз, когда она заглядывает ему в глаза в надежде сорвать с его губ поцелуй, он с трудом удерживается от того, чтобы не ответить на этот молчаливый призыв. Ведь от желания обладать Оливией его тело и душу пронизывала нестерпимая боль.
И все же, несмотря ни на что, Стерлингу не следовало оставаться наедине с женщиной, которая, возможно, вынашивает в голове план мести. Стерлинг не очень-то верил в это, но время и обстоятельства настолько изменили их обоих, что он уже ни в чем не мог быть уверен. Оливия сама призналась, что так и не простила его, и он до сих пор не знал, как с этим жить.
Оливия упорно пыталась завлечь его в свою каюту, и Стерлинг никак не мог понять зачем. Если бы речь шла о другой женщине, он осмелился бы предположить, что она хочет затащить его в постель. Стерлинг улыбнулся при мысли об этом. Он вовсе не возражал оказаться в постели с Ливи, ведь у него так давно не было женщины. Нет, он вовсе не был монахом, но в последнее время действительно стал походить на оного. Иногда в поле зрения Стерлинга попадала какая-нибудь актриса, или танцовщица, или привлекательная вдова. Обычно это происходило на званых вечерах, которые он вынужден был посещать в соответствии со своим положением в обществе. Если же его мать не считала какое-то из подобных мероприятий сколько-нибудь значимым, Стерлинг с удовольствием и облегчением оставался дома. Но только теперь Стерлинг задумался над тем, почему так поступал. Когда он стал таким… да-да, скучным? Ведь когда-то он очень любил балы, званые обеды и маскарады. В какой момент своей жизни он изменился?
