Вдруг впереди сразу посветлело. Деревья расступились и открыли большую солнечную поляну. Поляна была не совсем обычной — огорожена островерхими кольями в метр вышиной.
— Что это? — спросила Галочка.
— Загон, — таинственно прошептал Валера.
— Для тигров, — еще таинственнее добавил Игорь.
— И для ягуаров, не остался в стороне Витасик.
— А что? Думаете, тут нет диких зверей? — с испугом спросила Светочка, и глазки ее сделались большими и неподвижными, как у куклы.
— Идемте назад. Да ну ее, эту каланчу! Уже поздно, — забеспокоилась Галочка.
— Мамы уже там знаете как волнуются! — сказала Светочка.
— Эх вы, маменькины дочки! — возмутилась Макаронина. — Недаром хлопцы вас ни в грош не ставят. Манна каша — простокваша!..
Мальчишки гордо переглянулись.
— Сколько же еще до каланчи? — спросил Игорь.
— Да здесь уж близко, — виновато сказал Витасик. — Мы тогда минут пять шли, не больше.
— А мы уже десять идем, — сказала Галочка.
— Может, мы не в ту сторону пошли? — спросила Светочка.
Витасик опустил глаза.
— Нужно влезть на дерево и посмотреть, — сказал Игорь. — Ты ж говоришь, что каланча высоченная. Так ее с дерева обязательно будет видно.
— Я! Я! Я полезу! — вырвалось у Макаронины и, не дав ребятам опомниться, она первой кинулась к ближайшему дубу и стала карабкаться вверх. Лезть было больно — голые ноги обдирала жесткая кора, но Макаронина, не обращая внимания на боль, лезла все выше и выше, будто боялась, что кто-то из мальчишек ее опередит.
Ей так хотелось именно сейчас, когда подружки раскисли, показать свою ловкость!..
Она добралась уже до середины дуба, как вдруг сухой сучок под ногой обломился, руки не выдержали, и Макаронина, сбивая листья и ветки, полетела вниз.
— Ой! — вскрикнули разом Галочка и Светочка.
Макаронина глухо шлепнулась на кучу листьев и сразу же вскочила.
— Ха!.. Ха-ха!.. Мягкая посадка… Хи-хи-хи… Вот летела! Правда?
Она пыталась говорить бодро и весело, но по глазам было видно, что она еле пересиливает боль…
— Ой! У тебя же кровь! — вскрикнула Галочка.
Левая нога Макаронины ниже колена была окровавлена.
— А-а… Царапина! — махнула рукой Макаронина. — Сейчас листом залеплю и все.
Она подняла с земли листок и приложила к ноге. Но кровь не унималась. Рана была глубокая — падая, Макаронина напоролась на сук.
— Ого-о! — сказал Валера.
— Угу-у! — протянул Витасик.
А Игорь Дмитруха только молча нахмурил брони.
Вся нога Макаронины была уже красной, и пальцы ее, зажимавшие рану, тоже стали красными.
