Вернувшись из своего скорбного путешествия к Аиду, царствовавшему на станции «Площадь Гарина-Михайловского», путники прибыли на станцию «Сибирскую», миновав хорошо укрепленный блокпост, с несколькими рядами «егозы» и обычной колючей проволоки. «Колючка» и «егоза» были увешаны бесчисленными пустыми банками и сделанными из гильз бубенцами, которые неистово звенели при малейшем прикосновении к этим защитным рубежам. Путь перегораживался тремя, одна за другой, высокими железными шипованными калитками; каждая запиралась на амбарный замок. Вооруженные палицами, секирами, арбалетами и заточенными арматурными прутками, бойцы охраны пропустили тележку с возглавляемой Селиверстовым процессией и тут же перекрыли проход, снова исчезнув за шлакоблочными стенами с дырками бойниц. Хоть и не было войны с людоедской формацией Аида, центральная община не желала оставлять этот путь незащищенным. Равно как и три остальных направления были так же закрыты хорошо укрепленными блокпостами. Особенно серьезная крепость была возведена в туннеле, который вел к станции «Площадь Ленина». Там, на линии между этой станцией и «Октябрьской», а по слухам, и дальше, до станции «Речной вокзал», обитали тварелюбы — одна из самых многочисленных общин в метро и одна из наиболее опасных.
Между Перекрестком Миров и тварелюбами был давно заключен формальный мир. Где-то там, во мраке туннеля, что вел от «Красного проспекта» — станции, примыкающей к «Сибирской», — к «Площади Ленина», давным-давно навсегда остановился электропоезд. Его вагоны были оборудованы под место встреч старосты центральной общины и верховного центуриона легиона твари. В этом поезде руководство двух формаций вело переговоры или просто устраивало пьяные застолья. Эдакий саммит. А иногда туда водили готовых к деторождению женщин и наиболее крепких мужчин для так называемого обмена генетическим материалом. Общины не желали доводить до инцеста, или, проще говоря, родственного кровосмешения, как, например, у падших из Березовой Рощи или свидетелей Армагеддона с Гагаринской. Правда, свидетелям идеологически неприемлемо деторождение вообще.
Итак, с тварелюбами был давно заключен мир, но жители Перекрестка Миров их ненавидели, как никого другого. Хотя с некоторых пор эту неприязнь особо не афишировали. Ибо так желал староста центральной общины, провозглашавший «добрососедские отношения и конструктивный диалог» с мирами перекрещивающихся линий метрополитена. В темных бетонных норах выстраивалась целая цивилизация с политической картой, подобно тому как перед войной это описывалось в пророческих до обидного книгах популярных фантастов.
