— Где вы были вчера после обеда? Скажем, от часу до двух? — спросил Володьку Саблин.
— Весь день в стойле был. Как и все здесь.
— Что верно, то верно, — подтвердил старый конюх. — Может, из Одессы кто?
Саблин насторожился:
— Что — кто?
— Приезжали как-то разок, другой. Наездники приезжали. Вы к главному зоотехнику наведайтесь.
— А из наездников кто с его лошадьми работает? — Саблин прежде всего искал внутренние связи, внешними займется потом.
— Сейчас Плешин Михаил Иваныч, — охотно откликнулся конюх. — Он и Фильку и Огонька тренирует. С одной конефермы жеребцы. Призовые.
Еще одна линия, задумался Саблин: наездники, жокеи, конефермы, аукционы, лошади. Но раздумывать долго было нельзя. Спрашивать надо, пока отвечают с готовностью. Он и спросил:
— А где мне повидать Плешина?
— В больнице он. Пятьдесят первая, — подал голос Володька. — Аппендицит у него.
— Давно лег?
— Третий день уж лежит.
Придется поехать, решил старший инспектор. Но еще на ипподроме не все было закончено. Он записал фамилии опрошенных и пошел через поле к трибунам.
* * *
А кто может опознать человека на фотокарточке, найденной в кармане убитого? Ни в управлении, ни в конюшнях его не опознали. Посоветовали у кассирш спросить: может быть, завсегдатай? День был небеговой, и кассирш Саблин нашел в буфете.
Кассирш было трое. Они пили кефир, закусывая его бутербродами с сыром. Взглянули на него с любопытством: что понадобилось от них франтоватому милиционеру с погонами капитана?
— Я из уголовного розыска, — отрекомендовался он.
— Ого! — сказала одна. — Чем можем помочь мы господину Мегрэ?
— Только мы никого не убивали, — откликнулась другая.
Третья смотрела выжидательно, молча отхлебывая кефир. Саблин вынул фотокарточку:
— Не узнаете ли вы этого джентльмена? Может быть, примелькался вам на трибунах?
Кассирши долго и пристально всматривались. Но ни одна из них его не признала.
— Разве запомнишь их, мелькающих у окошка кассы. Может быть, игрок, может быть. Только не из тех, кто нам уже надоел.
Молчавшая кассирша, допив кефир, вдруг вспомнила:
— А вы у Зойки спросите. Она придет сейчас. По-моему, это ее клиент.
Зоя Фрязина, лет двадцати пяти на вид, высокая, синеглазая, с круто взбитой платиновой прической, отчего она казалась еще выше, красивая даже в сером рабочем халате, действительно входила в буфет.
— Поспеши, Зоя, — не очень дружелюбно позвали ее кассирши. — Тобой МУР интересуется.
— Почему бы это? — спросила Зоя. Даже нотки удивления не было в ее голосе.
