— Очень уж молодо выглядит, — вмешался Корецкий. — Но узнать можно, если только он не прибегнул к пластической операции. Размножь в лаборатории МУРа. Пусть у каждого участкового будет. Скажи, что крупный белобандит с этой физией ходит.
— Мне кажется, я что-то похожее видел, — вгляделся Гриднев.
— Где?
— Не помню.
— Не у Боголепова ли?
— Честно, не помню.
— Это там, где тот парень работает? — спросил Саблин.
Гриднев посмотрел настороженно и осуждающе.
— У того парня, между прочим, есть имя и фамилия. Знаешь что? Проведи-ка ты денек в этом НИИ. Поброди по коридорам, в лаборатории загляни. Может, что и выглядишь. А я тем временем на денек слетаю в Туркмению. Детство «того парня» проверить. Действительно ли он конник-спортсмен и на ахалтекинских жеребцах ребенком гонял?
Остаток дня Саблин провел в максимовском институте. В лабораторию Максима его не допустили: секретна. Пробежался по коридорам, посидел в буфете. На него не обращали внимания. Сидит чужой парень за столиком, ну и что? Мало ли кто здесь шатается. Может, от студенческой экскурсии отстал и вдруг закусить захотелось. Или из техжурнала какого-нибудь, тоже здесь шастают. До Саблина доносились обрывки разговоров, как всегда в общем шуме, бессвязных, не объединенных ни формой, ни содержанием.
— …Вы под математической зависимостью понимаете формулу… что же вы будете делать с такой формулой?
— …Теория теорией, а как на самом деле?
— …В качестве оценки эффективности работы всего коллектива сотрудников можно взять, например, сумму эффективностей…
— …А что это означает в терминах графа?
— …Почему мы применяем теорию графов, а не теорию графинь?
Есть тут и шутники, слушал и комментировал про себя Саблин. Но чаще слышались обрывки других разговор, весьма далеких и от науки, и от профессии:
— …Такие джинсы теперь уже не носят…
— …Фильм — отвальный, сходи, не пожалеешь…
— …Взяли по сто пятьдесят, а тут его жена звонит…
Но кефир был выпит, пирожок съеден, и Саблин опять побрел по коридорам. В одном из них он и увидел, по словам Гриднева, «что-то похожее». Высокий старик шел с черной папкой к директору. Была у него пресловутая косая сажень в плечах и жирная шея, туго стянутая мягким воротником.
— Кто это? — спросил Саблин идущую мимо девушку.
— Паршин. На подпись к директору идет, — сказала она.
Нет, не он, подумал Саблин. Нет ни казацких усов, ни впалых под ними щек. Лобуда должен был выглядеть постарше. Шрама на виске у него тогда не было. Но ведь усы можно сбрить, щеки с годами могли и вспухнуть. А почему постарше? Гриднев же не постарел, а ведь Гриднев ему ровесник, и глубоких морщин у него нет, и седина только по краям волосы тронула. Все же это не Лобуда. Не та схожесть, какую увидеть хочется. Может быть, в отдел кадров заглянуть?
