Однако не они стояли у ее кормила. Генуей правили пятьдесят «могучих кучек». Пятьдесят «альберго». Каждое альберго было «республикой в себе», тесным объединением родичей и клиентов главы знатного и влиятельного рода. Членов альберго связывали общие экономические интересы, перед этими стадными вожделениями кровные узы отступали на второй план. Альберго поглощали выходцев из других семейств, если сие было выгодно клану, они принимали под свое покровительство иноземцев, растворяя всех неофитов в своей общности, подчиняя их своим целям.
Одни альберго представляли интересы земельной аристократии, таков был, например, клан Фьески, другие связали себя с дальними генуэзскими колониями (так, клан Джустиниани монопольно владел Хиосом), третьи играли видную роль в морской торговле или в банковских операциях (по этой части выдвинулись кланы Дориа, Чентурионе, Спинола и Гримальди).
Но согласия и лада между этими альберго не было. Шла острая борьба, и в нее вовлекались городские низы, подчас не отдавая себе отчета в том, что таскают они каштаны из огня для синьоров Фьески или Дориа.
Каменные соты на панораме Христофора Грасси — это и есть скопление генуэзских альберго. Они легко различимы: на переднем плане теснятся альберго кланов Спинола и Кампофрегозо. Каждый из них — сгусток узкобоких «небоскребов».
К сожалению, на этой картине нижний ее край и сводчатая «Риппа» срезают первые этажи зданий, а без них трудно себе представить Старую Геную. В лоджиях и галерейках нижних этажей ютились винные погребки — бодеги, лавчонки, склады, а в антресолях над торговыми помещениями жили их владельцы. Чаще всего то были постояльцы, которые арендовали цокольные этажи. Даже знатнейший из знатных род Дориа не гнушался сдавать внаймы «поддон» своего палаццо бакалейщикам и мясникам.
Перо Тафур, Жан д'Отон и Андреа Спинола описали внешний вид Старой Генуи, Христофор Грасси запечатлел ее на полотне. Однако Геную не удостоил своим визитом Хромой бес, лукавый всевидец, который сквозь крыши и стены наблюдал за частной жизнью обитателей Мадрида.
Чем дышал, чем жил этот тесный город, какие страсти кипели в его дворцах и трущобах, нам поэтому узнать нелегко.
Дух Старой Генуи давным-давно покинул многократно перестроенные кварталы Борго, Сан-Лоренцо, Макканьяна, Социлья, оплакивая срытые городские стены.
Он оставил, однако, следы на пыльных полках генуэзских архивов. В налоговых ведомостях (габеллах), где подытожены сборы с морских перевозок, с соляной торговли, с завещаний и с дарственных актов, со страховых сделок. В «связках» (фильзах) нотариальных документов. В картуляриях монастырей. В регистрах секретного архива генуэзских дожей. В частных бумагах купцов и банкиров. В старых генуэзских хрониках. В новеллах, поэмах, политических трактатах Данте, Петрарки, Макиавелли, великих итальянцев, которых удивляли и раздражали корыстные чаяния и эгоистические устремления граждан этой Республики Чистогана.
