Тинко | страница 67
Завыли сирены. Было очень холодно. Мороз поблескивал на крышах. Мы начали одеваться. Мама сунула какие-то вещи в маленький чемодан.
Когда мы вышли на улицу, самолеты уже были над городом.
«Они летят на бреющем!» — закричала мама, подхватила меня и забежала в какой-то подъезд.
Рррруум! Клак! Клак! — прогрохотал над нашими головами самолет. Мама потащила меня дальше.
«Мама, а чего они тут бреют?»
«Да замолчи ты!»
Я решил, что, когда прилетит другой самолет, я брошу в него камешком. Зачем они к нам прилетели? Рычат на нашей улице, как страшные звери. Я стал искать камень. Мама рассердилась. Она тащила меня все дальше и дальше. Снова нам пришлось забежать в подъезд.
«Скорей, скорей, Тинко!» — И мама толкнула меня в самый угол.
«Мама, ты задавишь меня! Мне отсюда не видно самолетиков. А что, они больше шершня, мама?»
Мама не ответила. Она придавила меня к стене. Дзинннь! Зазвенели стекла. Покатились камни с крыш. Над фабрикой поднялся столб дыма.
«Мама, теперь они улетели?.. Ой, мама, ты придавила меня! Головку больно, головку-у-у!»
Наконец я высвободил голову и присел на корточки, потом перелез через мамины ноги и выбрался на улицу. Кругом все было тихо. Я посмотрел на небо. Звездочка подмигнула мне. Я ей ответил.
«Мама, звездочка дразнится».
Мама молчала. Она сидела у порога и прижимала руки к груди. Лицо у нее было такое же бледное, как луна на небе.
«Мама, пойдем домой, самолетики ужинать полетели».
Мамина голова ударилась о темную дверь и упала на грудь.
Вдруг я понял, что мама умерла. Больше я уже не разговаривал с мамой: я боялся. Кругом стояла каменная тишина. На улице — ни души, и я был один во всем городе. Во всех окнах было темно. Покрытые инеем деревья застыли. На всем белом свете я остался один. Я не хотел оставаться один, но куда мне было бежать? Попробовал встать. Ноги выдержали меня. Тогда я на одной ножке перескочил через мостовую. Так ведь я был легче. А то вдруг камни мостовой взяли бы да раскололись подо мной? На полоски между камнями мне тоже нельзя было наступать.
«А мама взаправду умерла?» — подумал я.
Я видел, как дяди в высоких шляпах перевозят мертвых людей в черных колясках. Коляски тащат лошади, на них черные попоны. Так мертвых людей везут на кладбище. Но ведь мертвые всегда лежат в гробу! Все мертвые, каких я видел, умерли в гробу. Может быть, моя мама не умерла? Нет, она не могла умереть. Я заревел. Сирена тоже давай реветь. Это она мне решила помочь. Мне захотелось сбегать посмотреть, как она ревет. Но где она могла прятаться? Только она одна мне и помогала.
