Я сижу на ящике для дров и думаю о фрау Клари. Вместе с другими переселенцами[4] она пришла в село сразу же после большой войны. Все они были с того берега Нейсе.[5] В руках фрау Клари держала какой-то сверток. Это была Стефани, завернутая в тряпки. Стефани могла стоять, только когда ее прислоняли к стенке. Возле них вертелась маленькая серенькая собачонка. Вредная такая, точно оса. Дедушка тогда еще бургомистром был. Он подошел к свертку, в котором была Стефани, и спросил:
«А это что у вас такое?»
Хвать! — и собачонка вцепилась ему в рукав. Дедушка так затряс рукой, будто только что вытащил ее из муравейника. А собачонка все не отпускала, только рычала.
Дедушка как завопил:
«Вот еще клопиное отродье!»
Тут подскочила фрау Клари и схватила собачонку:
«Отпусти сейчас же, Тило!»
А собачонка, словно насосавшийся клещ, сразу же отвалилась от дедушки, стоит на прямых ножках, будто она чучело собачье, и даже рычать перестала.
«На кой она вам?» — спросил дедушка сердито.
«Это мой Тило!» — сразу захныкала Стефани.
Она сделала несколько шажков в сторону дедушки и упала. Фрау Клари подняла ее и зажала между колен.
«Собака еще из дому».
«Самим жрать нечего, а собаку держите!»
«Да я ее уж несколько раз прогоняла, но она все назад прибегает».
«А ты отдай ее живодеру. И волоска от этой чертовой куклы больше никогда не увидишь!»
«Это мой Тило!» — снова запищала Стефани.
Фрау Клари покачала головой:
«Нет, не могу отдать ее на живодерню. Муж мой был так к ней привязан…»
«У девчонки кусок ото рта отрываешь ради пса».
Фрау Клари начала плакать.
«С этой скотиной никто тебя в дом не пустит. Пойми ты, рева!»
А фрау Клари сказала ему:
«Тило — сторож хороший. Всякий хозяин был бы ему рад».
«На самого бургомистра бросается — рекомендация хоть куда!» — сказал дедушка и ткнул собачонку ногой.
Хвать! — и она снова вцепилась в него, на этот раз в штанину.
«Тило, Тило, ты нас до беды доведешь!» — закричала фрау Клари, пытаясь схватить собачонку.
Но та уже отскочила сама и присела возле Стефани, настороженно поглядывая в сторону дедушки.
«Ладно уж, мы не злопамятны, — сказал дедушка, рассматривая свои разорванные брюки. — Оставь ее мне. Пусть ночной сторож ее, как заколку, на штанине таскает. Но только научи: ежели она Тинко тронет, сразу же на живодерню! И чтоб меня оставила в покое — этому ты ее тоже научи».
Фрау Клари ничего не оставалось делать, как согласиться с дедушкой, — ей же нужен был ночлег для Стефани. Она приласкала собачонку, что-то сказала ей и положила мне на руки. А когда дедушка вместе с переселенцами пошел в деревню, Тило так весь и затрясся у меня на руках.
