— Кто же победил? — рискнул я спросить.
— Слава Зевсу Сотеру, обошлось без этих ребячеств, — с довольной ухмылкой сказал Демарат. — Жребии совпали с нашим обоюдным желанием.
Волны снова прибили меня к берегу: я трезвел от таких откровений Истории.
— Исход битвы решался жребием?!
— Разумеется… — с гримом легкой скуки на лице кивнул Демарат. — Как и всех битв, начиная с первой осады Трои.
— Неужели всех?! — обомлел я, вовсе не допустив, что имею дело с язвительной шуткой царского гипостратега.
Демарат отвел взгляд и сделал вид, что борется с сомнениями.
— Полагаю, — наконец, покачал он головой, — что в некотором смысле всех…
Он покачнулся весь сбоку на бок, как неваляшка, и Ниса взвилась с ковра, упреждая его волю… Бровь гипостратега шевельнулась, молниеносно вернув Нису на ковер, к блюду с маринованными фруктами.
Демарат встал, поколебал пространство тяжелым движением и вспугнул огоньки светильников. Тени рассыпались…
Тем временем, гипостратег откинул крышку небольшого сундучка, извлек из него маленькую серебристую шкатулку и, вернувшись на примятые тюфяки, поставил ее между нами. Бровями он повелел мне открыть крышечку… Я увидел на дне шкатулки два крупных кубика, выточенных из янтаря. Стороны их были испещрены греческими буквами.
Мы переглянулись, и Демарат понял, что на этот раз прозорливость изменяет мне… или же я умело претворяюсь полным профаном.
— Берем вот так… — Демарат перевернул шкатулку, и кубики вывалились ему на ладонь. — Потом делаем так. — Он накрыл кубики своим пустым бокалом, предварительно опорожнив его умелым глотком. — Немного усилий… — Кубики весело заплясали в неволе. — И воля богов-покровителей… известна!
Кубики выскочили на ковер.
«Стой на месте!» — торжественно возвестил Демарат волю богов-покровителей, указав на выпавшую сверху на обоих кубиках надпись «сха». — В полном согласии с волей богов мы сейчас и поступаем.
— И так же поступали римляне с бою с Ганнибалом при Каннах? — со всей осторожностью поинтересовался я.
— Они-то как раз совершили большую глупость, — констатировал Демарат, подняв указательный палец. — Переоценили свои силы и поступили наоборот… Вот у кого была легкая рука, так это у Цезаря. Он проснулся не в лучшем настроении, но бросил мастерски: ему выпал «красный бок». — Демарат показал красную сторону одного из кубиков с надписью «ки», что означало «иди, нападай». — Цезарь мыслил очень широко. Одного из свидетелей сразу послал в Рим — сообщить Сенату «приказ богов». Никому до него не приходило в голову открывать врагу знаки боевых костей-тессер.
