— Снова никакой ошибки нет, — подтвердил Демарат, не заметив взрывоопасного многоточия в моей фразе. — У него с вандалами вышло много хлопот.
— А у тебя? — спросил я и невольно посмотрел на Нису.
Она умела быть совершенно отсутствующей и при этом же, как мечта, остро возбуждающей чувства.
— Никаких, — мощно повел рукой Демарат, будто отдавая некую военную команду. — Я — наемный военный советник, и только.
— Так сказать, искусство ради искусства? — пытал я его.
— В некотором смысле — так и есть, — легко сдавался гипостратег.
— А в остальном смысле… если не секрет? — спросил я. — Ты ведь не закончил рассказ об Этолийском Щите.
— А в остальном смысле: лучшие военные советники базилевса Аттилы, а также его названного брата, то есть рекса вандалов Гейзериха, а заодно и персидского монарха — все до единого эллины.
И Демарат сделал очень страшные глаза.
— Все мастера Этолийского Щита? — с назойливостью сыскного дознавателя уточнил я.
— Не только. Еще — Спартанской Лиги… Копья Афины.
— Значит, наступила пора разрушить великую Империю, которая строилась эллинскими руками и которая, увы, извратила вашу великую эллинскую идею…
— В некотором смысле, — со странной уклончивостью ответил Демарат.
— История войны богов и титанов повторяется, — подвел я итог дознания. — И урок Аристотеля — тоже.
Лицо Демарата вдруг сделалось непроницаемо-мраморным, глаза нехорошо заблестели.
— Ты догадлив, — глухим, катакомбным голосом возвестил он.
Я поразился тому, что он сказал эти слова только сейчас. Древняя История вызвала у меня приступ озноба. И я не побоялся показаться еще более догадливым и прозорливым:
— Так это он, Аристотель, дал вам рецепт, как разрушить все то, что он сам же и начал создавать, когда взялся сделать из македонского сорванца великого титана?
— Да! — громко возгласил Демарат и гордо поднял правую руку.
Гордость и отчаяние! Сколько гордости и отчаяния было в этом его слове и в этом жесте.
— Я — мастер Этолийского Щита. Тот, кто принял его завет, — торжественно произнес гипостратег Демарат.
Ниса сидела, как глухонемая красавица.
Тут я вдруг устал от всего разом — от всей Истории древних веков, выпил бокал, потом, почти залпом — еще один и сказал про себя и про всю нашу вселенскую суету:
— Опасная, но бесполезная игра в демиургов.
Демарат не ответил, повесив под сводом шатра дамоклову тишину.
«Чего ты ждешь?» — молча спросил я его.
— Полагаешь, они уже услышали тебя? — осторожно качнул я дамоклову тишину.
