Четверг, 22 июля
Накануне ужасного дня
Голодная забастовка
2 часа ночи
И дауну понятно, почему я голодаю, а мама пристает и пристает:
- Хочешь чипсов? А фасоли?
- Я больше никогда не буду есть, - гордо ответила я.
- О'кей, - сказала мама и ушла с Либби под мышкой.
Потом я потихоньку прокралась на кухню и подъела остатки маминых чипсов.
16.00
Девчонки уже целую вечность не звонили, то есть они звонили утром, но с тех пор прошла вечность. Я одна, совсем одна.
16.10
Спустилась в гостиную посмотреть телевизор. Либби дремлет на диванчике, и я ее потревожила. Либби забралась ко мне на колени и обняла меня:
- Джорджи, аблю… Аблю, Джоджи. Джорджи, Джорджи, ла-ла-ла…
Она меня воспринимает как что-то среднее между сестрой и кошкой, все время меня гладит. Я крепко обняла ее и прижала к себе. Хоть кто-то в этой семье меня любит, хотя Либби у меня такая чумная…
Вошла мама и говорит:
- Как трогательно! Господи, ведь совсем недавно и ты была такой же маленькой. Мы с папой выгуливали тебя в парке в колясочке, и у тебя еще была такая шапка с ушами под «кошачьи лапки». Ты была такая хорошенькая.
Ну все, пошли-поехали! Вечер воспоминаний про то, как я писалась и все такое.
Мама погладила меня по голове и чуть не плачет от умиления, а меня все это бесит.
И тут Либби так громко пукнула, что ее аж подбросило вверх, как ракету на взлете.
Я скинула ее с коленок и закричала:
- Либби, фу! Мама, и зачем ты кормишь ее жареной фасолью?!
Фу. Однажды мы с дедушкой гуляли по улице, и он тоже выпустил воздух. А за нами шла тетка с таксой - она, конечно, все слышала, и говорит: «Да уж…» А дедушка оглянулся, увидел таксу на коротких, словно обрезанных ножках и говорит: «Простите, мадам, неужели это я так покалечил вашу собаку?» Чума! Хотя за эту шутку я поставила бы деду 5 баллов. Уж лучше остаться с ним, чем тащиться в эту гребаную Новую Зеландию.
Я пошла и спросила:
- Мам, а что если я останусь с дедушкой?
- Но он же в доме престарелых, - ответила она.
- Ну и что?
Никакой логики.
23.30
С зажженными свечами в руках девчонки собрались под моими окнами. С ними был Свен, почему-то в бумажной шляпе. Наверное, у них в Швеции (или где там?)принято прощаться с друзьями в подобных шляпах. Короче, все они махали свечами и пели: «Mon Merle a Perdu une Plume». «Нашла я черное перо, мой черный дрозд потерял его…» Но на втором куплете вышли очумевшие соседи и сказали, что их собаки пугаются шума.
«Ладно, тогда мы просто будем стоять молча, - сказала Джас и добавила: - Всю ночь».
