– Ты прекрасна, – прошептал Марк, восхищаясь ее пышными формами.
– Толстая, как свинья, – заметила она не без радости.
– Мне это нравится.
Узнав о беременности Катринки, он сначала испугался. Находясь в плену своих тяжких воспоминаний, он какое-то время собирался сам покинуть Катринку и ее ребенка, только чтобы не дать судьбе снова отнять их у него. Оказалось, однако, что это невозможно: он слишком любил эту женщину и никогда не был трусом. Бежать от опасности не входило в его планы.
Марк сбросил с плеч халат, раздел Катринку и притянул к себе.
– Мне это очень нравится, – прошептал он, прикасаясь языком к ее темным соскам.
Прильнув губами к его губам, Катринка раздвинула ноги и ощутила его восставшую плоть, которая вошла в нее. Охваченная страстью, она хотела только, чтобы это ощущение длилось как можно дольше и никогда не прекращалось.
Перед отъездом из Нью-Йорка Катринка перевезла свои вещи из квартиры, где она жила с Адамом, в ту, которую Марк подыскал на время оформления развода. Она взяла с собой кое-что из одежды, драгоценности, подарки друзей, старые фотографии и самое ценное – сувениры-воспоминания о детстве, проведенном в Чехословакии. Больше ей ничего не хотелось забирать с собой; только было жаль покидать квартиру, которую она сама украшала и обставляла с помощью тогда еще никому неизвестного Карлоса Медины. Они оба выиграли от такого сотрудничества: Карлос зарекомендовал себя модным дизайнером, а Катринка, только что прибывшая в Нью-Йорк, уверовала в свой вкус, с которым считался молодой художник. Как бы то ни было, квартира по праву принадлежала Адаму, и женщина с радостью оставила ее в целости и постаралась поскорее забыть ее, начиная новую жизнь с Марком.
Марку совсем не нравилось их временное пристанище, и он не раз предлагал Катринке подыскать что-нибудь покрупнее и покомфортабельнее, пока не отделают купленный им дом в городе.
– О, нет, – отвечала Катринка, приходившая в ужас от такой мысли. Она знала цену деньгам, и ей трудно было смириться с тем, что они расходуют вот так зря.
– Маленькая экономная хозяйка, – говорил Марк, усмехаясь. Так могла бы сказать и мать Адама Нина, но ее замечание обязательно сопровождалось бы холодной, оценивающей улыбкой, подчеркивающей презрение. В улыбке Марка Катринка видела только легкое удивление и понимание. – Мне не надо бояться, что ты разоришь меня…
Она знала, что вскоре они переберутся на новое место. Дом, расположенный на Шестьдесят второй улице, который Марк купил за несколько месяцев до свадьбы, уже почти готов. Его оформлением опять занимался Медина, что позволяло Катринке держаться в тени, не афишируя своей связи с Марком. Она не без оснований опасалась, что Адам не согласится на развод, если узнает, что она снова собирается замуж.
