Больше он ждать не смог, неуклюжий осел. Ему хотелось, чтобы ее первый раз был незабываемым. Ведь это был также и их последний раз, ибо Кон не надеялся, что в будущем они будут вместе. Мало того что они провели весь прошлый год, окутанные дымкой вожделения, так теперь он еще и забрал ее девственность. Могут быть последствия. Ребенок…
Кон почувствовал, как начало извергаться семя, и напряг все силы, чтобы выйти из этой медовой сладости, окружающей его. Но длинные белые ноги Лоретты обвили его, когда она в ответ приподняла свое тело и не отпустила его. Ее внутренние спазмы прошлись рябью радости по всей его длине. В голове не осталось ни единой мысли, кроме чистоты Лоретты, ее бесчисленных веснушек, улыбки на зацелованных губах, золота ресниц, подрагивающих на разрумянившихся щеках. Кон спрятал лицо в ее янтарных волосах и вдохнул запах роз. Пуговица от его рубашки отпечаталась у нее на груди в виде нечеткого кружка, и он провел по отметине языком. Лоретта застонала, и он неохотно выскользнул из нее.
Застегнувшись, Кон вытащил из кармана носовой платок и стер с нее следы их любви. Крови оказалось не так много, как он боялся. Лоретта лежала неподвижно, пока он нежно гладил ее.
— Прости, если причинил тебе боль, — напряженным голосом проговорил он, не в состоянии пообещать, что в следующий раз будет лучше. Следующего раза не будет.
— Все было чудесно.
— Лгунья.
— Я не доставила тебе удовольствия? — Лоретта неуверенно взглянула на него. Она была похожа сейчас на обиженную маленькую девочку, не хватало только косичек, за которые он, бывало, ее дергал.
Он воспользовался ее неопытностью, ее неискушенностью, а теперь к тому же еще и ранил ее чувства.
— Ты бесподобна. Я всегда буду любить тебя. Спасибо за этот дар. — Он привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
Лоретта потянулась к нему.
— Я уже давным-давно пыталась вручить его тебе. — На секунду она исчезла под помятым муслином. — И ты тоже подарил мне подарок. Я теперь женщина, Кон! — воскликнула она и, вскочив с одеяла, закружилась. — Я выгляжу по-другому? Как ты считаешь?
Она наклонилась к нему — голубые, глаза сияют, грудь слегка прикасается к нему.
Кон прикрыл глаза, ослепленный ее невинностью. Почувствовал, как плоть его дернулась и затвердела. Вдалеке зазвонили церковные колокола. Служба еще даже не началась.
У них оставался час. Кон, который намеревался быть благородным и честным, обхватил ладонями ее грудь. Розовые соски проглядывали сквозь тонкую ткань.
